— Не прикидывайся, Геральт. Трисс затмила тебе взор, но ведь не лишила разума. Каким чудом ты тут оказался?

— Меня прихватили случайно. Где Йеннифэр?

— Блажен неведающий. — В голосе Филиппы не было насмешки. — Ибо проживет дольше. Благодари Трисс. Это было мягкое заклинание, слепота скоро пройдет. Зато ты не видел того, чего тебе видеть нельзя. Присмотри за ним, Дийкстра. Я сейчас вернусь.

Снова движение. Голоса. Звучное сопрано Кейры Мец, немного гундосый бас Радклиффа. Стук реданских сапожищ. И возбужденный голос Тиссаи де Врие:

— Отпустите ее! Как вы смели? Как вы смели так с ней поступить?

— Это предательница! — Радклифф. С прононсом.

— Ни за что не поверю!

— Кровь — не водица. — Холодно. Филиппа Эйльхарт. — А император Эмгыр обещал эльфам свободу. И собственное независимое государство. Здесь, на этих землях. Разумеется, после того, как будут вырезаны люди. И этого хватило, чтобы она тут же нас предала.

— Ответь! — Тиссая де Врие. Возбужденно. — Ответь ей, Энид!

— Ответь, Францеска!

Звон кандалов из двимерита. И певучий эльфский акцент Францески Финдабаир, Маргаритки из Долин, самой красивой женщины мира:

— Va vort a me, Dh’oine. N’aen te a dice’n.

— Тебе этого достаточно, Тиссая? — Голос Филиппы словно лай. — Теперь поверишь? Ты, я, все мы есть и всегда были для нее Dh’oine, людьми, которым ей, Aen Seidhe, нечего сказать. А ты, Феркарт? Что тебе пообещали Вильгефорц и Эмгыр, коли ты решился на предательство?

— Иди ты к дьяволу, спятившая проститутка!

Геральт затаил дыхание, но не услышал удара кастетом по челюсти. Филиппа была гораздо сдержаннее Кейры. Или же у нее не было кастета.

— Радклифф, забирай предателей в Гарштанг! Детмольд, подай руку гроссмейстеру де Врие. Идите. Я сейчас присоединюсь.

Шаги. Аромат корицы и нарда.

— Дийкстра?

— Слушаю, Филь.

— Твои подчиненные больше не нужны. Пусть возвращаются в Локсию.

— Я верно понял?

— В Локсию, Дийкстра!

— Слушаюсь, милостивая государыня. — В голосе шпиона прозвучала насмешка. — Лакеи сделали свое дело, лакеи могут уходить. Теперь это уже забота исключительно одних чародеев. А посему я незамедлительно исчезаю с прекрасных глаз вашего высочества. Благодарности за помощь и соучастие в путче не ожидаю, но уверен, что ваше высочество сохранит меня в своей благодарной памяти.

— Прости, Сигизмунд. Благодарю за помощь.

— Не за что. Было чрезвычайно приятно. Эй, Воймир, собирай людей! Пятеро останутся со мной. Остальных отведи вниз и посади на «Шпагу». Только тихонько, на цыпочках, без шума, без фортелей. Боковыми коридорами. В Локсии и в порту — ни–ни! Выполняй!

— Ты ничего не видел, Геральт, — шепотом сказала Филиппа Эйльхарт, пахнув на ведьмака корицей, нардом и содой. — Ничего не слышал. С Вильгефорцем никогда не беседовал. Сейчас Дийкстра заберет тебя в Локсию. Я постараюсь отыскать тебя там, когда… Когда все кончится. Я кое–что обещала тебе вчера и свое слово сдержу.

— Что с Йеннифэр?

— У него, кажется, заскок. — Дийкстра вернулся, шаркая ногами. — Йеннифэр, Йеннифэр… Йеннифэр — и ничего больше! Оскомину набило. Не обращай на него внимания, Филь. Есть дела поважнее. У Вильгефорца нашли что–нибудь?

— Да. Пожалуйста, это тебе.

— Ого! — Шелест разворачиваемой бумаги. — Ого! Ого! Ого! Прекрасно! Герцог Нитерт. Отлично! Барон…

— Пожалуйста, без имен! И очень тебя прошу: вернувшись в Третогор, не начинай сразу с экзекуций. Не вызывай скандалов прежде времени.

— Не бойся. Парни из этого списка, столь падкие на нильфгаардское золото, в безопасности. Пока. Это будут мои любимейшие марионеточки. Для начала подвяжу им ниточки к ручкам и ножкам. А позже накину шнурочки на шейки… А что, были и другие письма? Предатели из Каэдвена, из Темерии, из Аэдирна? Рад был бы взглянуть на них. Хотя бы одним глазком…

— Знаю, что был бы рад. Но это не моя работа. Те письма добыли Радклифф и Сабрина Глевиссиг, уж эти–то знают, как с ними поступить. А теперь — прощай. Я спешу.

— Филь…

— Слушаю?

— Верни ведьмаку зрение. Чтобы не спотыкался на лестнице.

* * *

В бальной зале Аретузы банкет все еще продолжался, но сменил характер на более традиционный и непринужденный. Столы передвинули, чародейки и чародеи натаскали в залу где–то раздобытые стулья, кресла и табуретки, расселись и предались разнообразным увеселениям, большинство которых не отличалось особой тактичностью. Многочисленная группа, окружив большущий бочонок первача, болтала и время от времени разражалась безудержным смехом. Те, кто еще совсем недавно деликатно покалывал изысканные закуски серебряными вилками, теперь бесцеремонно обгладывали бараньи ребрышки, ухватив их обеими руками. Несколько магиков резались в карты, наплевав на окружающих, многие спали. В углу какая–то парочка бурно целовалась, и азарт, с которым это делалось, указывал на то, что поцелуями дело не ограничится.

— Ты только взгляни на них, ведьмак, — перегнулся Дийкстра через поручень галереи, рассматривая чародеев сверху. — Как они самозабвенно веселятся. А тем временем их Совет скрутил чуть ли не весь Капитул и судит за измену и кумовство с Нильфгаардом. Глянь на эту парочку. Сейчас они кинутся искать укромный уголок и еще не успеют натрахаться вдосыть, как Вильгефорц будет висеть. Нет, удивителен все–таки этот мир…

— Заткнись, Дийкстра.

* * *

Дорога, ведущая в Локсию, вгрызалась зигзагом ступеней в склон горы. Ступени соединяли террасы, украшенные запущенными теперь живыми изгородями, клумбами и увядшими агавами в горшках. На одной из террас Дийкстра остановился, подошел к стене, к ряду каменных химерьих голов, из пастей которых сочилась вода. Наклонился и долго пил.

Ведьмак подошел к балюстраде. Море искрилось золотом, небо выглядело еще более кичовым, чем на картинах в Галерее Славы. Внизу виднелся отряд отосланных из Аретузы реданцев, строем направляющихся в порт. Сейчас они как раз переходили мостик, стягивающий берега каменного ущелья.

Неожиданно внимание Геральта привлекла одинокая яркая фигура, бросавшаяся в глаза потому, что она быстро двигалась в сторону, противоположную реданцам. В Аретузу.

— Ну, — кашлянув, поторопил его Дийкстра. — Пора в путь–дорогу…

— Если тебе невтерпеж, можешь идти один.

— Как же, — поморщился шпион. — А ты вернешься наверх спасать свою ненаглядную Йеннифэр. И набезобразничаешь не хуже перепившего гнома. Пошли в Локсию, ведьмак. Или у тебя галлюцинации, или еще что–то в том же роде? Ты думаешь, я вытащил тебя из Аретузы из чувства долго скрываемой любви? Как бы не так. Я вытащил тебя потому, что ты мне нужен.