— Дьявольщина! Это тот самый, который так нравится Йеннифэр?

— Он, — подтвердила Кейра. — Геральт из Ривии. Проблема в том, что я не знаю, как обстоят дела у Йеннифэр…

— Я тоже не знаю, — пожал плечами Детмольд. — Во всяком случае, он уже впутался. Слишком много видел. Отведите его к Филиппе, она решит. Наденьте на него наручники.

— В этом нет необходимости, — медленно проговорил Дийкстра. — Я за него ручаюсь. Отведу куда следует.

— Все складывается прекрасно, — кивнул Детмольд. — У нас со временем туго. Пошли, Кейра, наверху все осложняется…

— Ну и горячатся, — буркнул реданский шпион, глядя вслед уходящим. — Нет опыта, вот в чем дело. А путчи и перевороты — это как окрошка. Ее положено есть холодной. Пошли, Геральт. И помни: спокойно, с достоинством, без фокусов. Не заставляй меня сожалеть о том, что я не дал тебя заковать или связать.

— Что тут творится, Дийкстра?

— Ты еще не догадался? — Шпион шел рядом, трое реданцев держались позади. — Ну скажи честно, ведьмак, как получилось, что ты сюда заявился?

— Боялся, настурции завянут.

— Геральт, — криво взглянул на него Дийкстра. — Ты вляпался в дерьмо по самую макушку. Сейчас вынырнул и держишь рот над поверхностью, но ногами все еще не достал дна выгребной ямы. Тебе подают руку помощи, рискуя свалиться туда же и испоганиться. Перестань строить из себя идиота. Прийти сюда тебе велела Йеннифэр, верно?

— Нет. Йеннифэр спит в тепленькой постельке. Успокоился?

Тучный шпик резко отвернулся, схватил ведьмака за плечи и припер к стене коридора.

— Нет, не успокоился, ты, идиотский кретин, — зашипел он. — Неужели все еще не понял, дурень, что порядочные, верные королям чародеи сегодня ночью не спят? Что они вообще не ложились в постельки? В теплых постельках спят подкупленные Нильфгаардом предательницы. Предательницы, которые сами готовили путч, но не на сегодня. Они не знали, что их планы и намерения раскрыты. И именно сейчас их вытаскивают из теплых постелек, бьют кастетами по зубам, надевают наручники из двимерита. С предателями покончено, понимаешь? Если не хочешь отправляться на дно вместе с ними, перестань прикидываться идиотом! Вчера вечером Вильгефорц привлек тебя на свою сторону? Или, может, еще раньше это сделала Йеннифэр? Говори! Быстро, потому что дерьмо уже начинает заливать тебе рот!

— Окрошка, Дийкстра, — напомнил Геральт. — Проводи меня к Филиппе. Спокойно, с достоинством и без фокусов.

Шпион отпустил его, отступил на шаг.

— Идем, — сказал он холодно. — По этой лестнице наверх. Но нашу беседу мы еще закончим. Это я тебе обещаю.

* * *

Там, где сходились четыре коридора, у поддерживающей свод колонны было светло от фонарей и магических шаров. Здесь толпились реданцы и чародеи. В числе последних — члены Совета: Радклифф и Сабрина Глевиссиг. Сабрина, как и Кейра Мец, была в черном мужском костюме. Геральт понял, что в происходящем у него на глазах путче стороны можно различать по одежде.

На полу, склонившись над телом, лежащим в луже крови, стояла на коленях Трисс Меригольд. Геральт узнал Лидию ван Бредевоорт. По волосам и шелковому платью. По лицу бы не узнал, потому что лица у нее уже не было, а был чудовищно жуткий череп с приоткрытыми до половины щек зубами и деформированной, запавшей, скверно сросшейся челюстью.

— Прикройте ее, — сухо сказала Сабрина Глевиссиг. — Когда она скончалась, фантом развеялся. Черт побери, да закройте же ее чем–нибудь!

— Как это случилось, Радклифф? — спросила Трисс, отдергивая руку от позолоченной рукояти стилета, торчавшего пониже грудины Лидии. — Как это могло случиться? Ведь трупов не должно было быть!

— Она напала на нас, — буркнул чародей, опуская голову. — Когда выводили Вильгефорца, она кинулась на нас. В неразберихе… Я и сам не знаю, как получилось… Это ее собственный стилет.

— Закройте ей лицо! — Сабрина быстро отвернулась. Увидела Геральта, ее хищные, антрацитово–черные глаза полыхнули пламенем. — А этот откуда взялся?

Трисс мгновенно вскочила, прильнула к ведьмаку. Геральт увидел перед глазами ее ладонь, потом вспышку и медленно погрузился в темноту. Почувствовал руку на воротнике и резкий рывок.

— Держите его, а то упадет. — Голос Трисс был неестественным, в нем звучал притворный гнев. Она снова дернула его так, чтобы он на мгновение оказался рядом с ней.

— Прости, — услышал он быстрый шепот. — Так надо.

Люди Дийкстры поддержали его.

Он пошевелил головой и переключился со зрения на другие органы чувств. В коридорах царило оживление, воздух колебался, приносил ароматы. И голоса. Сабрина Глевиссиг ругалась. Трисс уговаривала ее. Воняющие казармой реданцы тащили по полу бессильное тело, шепчущее шелком платья. Кровь. Запах крови. И запах озона. Запах магии. Возбужденные голоса. Шаги, нервный стук каблуков.

— Поспешите! Дело затягивается! Мы уже должны быть в Гарштанге! — Филиппа Эйльхарт. Нервничает. — Сабрина, быстро отыщи Марти Содергрен. Если понадобится, вытащи ее из постели. Гедымдейту плохо. Скорее всего, сердце. Пусть Марти займется. Но ничего не говори ни ей, ни тому, с кем она спит. Трисс, найди и доставь в Гарштанг Доррегарая, Дрительма и Кардуина.

— Зачем?

— Они представляют здесь королей. Пусть проинформируют Этайна и Эстерада о нашей акции и ее результатах. Отведешь их… Трисс, у тебя на руке кровь! Кто?

— Лидия.

— Дьявольщина! Когда? Как?

— Разве важно как? — Холодный, спокойный голос. Тиссая де Врие. Шелест платья. Тиссая была в бальном платье. Не в реданской униформе. Геральт прислушался, но не услышал звона оков из двимерита.

— Прикидываешься взволнованной? — повторила Тиссая. — Отчаявшейся? Когда организуют мятежи, когда ночью приводят вооруженных убийц, следует считаться с возможными жертвами. Лидия мертва. Хен Гедымдейт при смерти. Я только что видела Терранову с изуродованным лицом. Сколько еще будет жертв, я тебя спрашиваю, Филиппа Эйльхарт?

— Не знаю, — жестко ответила Филиппа. — Но я не отступлю.

— Конечно. Ты не отступаешь никогда и ни перед чем.

Дрогнул воздух, каблуки застучали по полу в знакомом ритме. Филиппа шла к нему. Он запомнил нервный постук ее каблуков, когда вчера они вместе проходили через залу Аретузы, чтобы полакомиться икрой. Запомнил аромат корицы и нарда. Сейчас этот аромат смешивался с запахом соды. Геральт категорически исключал возможность своего участия в каком–либо перевороте или путче, но подумал: а стал бы он сначала чистить зубы, а уж потом поднимать мятеж?

— Он тебя не видит, Филь, — спокойно сказал Дийкстра. — Он ничего не видит и ничего не видел. Вон та красотка с прекрасными волосами ослепила его.

Геральт слышал дыхание Филиппы и фиксировал каждое ее движение, но растерянно пошевелил головой, изображая беспомощность. Чародейка не дала себя обмануть.