Сидевшие по другую сторону костра соколы тут же рассмеялись, а затем, смутившись, быстро доложили, что Ксану отправили досыпать в шатер, и что саму Илону они готовы проводить к подруге сию минуту. Подремать подольше очень хотелось, но Илона с сожалением отказалась. У нее оставалось последнее дело на сегодняшние сутки. И самое, пожалуй, важное.

Она скинула теплый плащ с плеча, потянулась, подняла с земли посох и зашагала к темно-синему шатру. Тот, кого она искала, нашелся прямо около входа.

— Я могу чем-то помочь, госпожа Каменева? — спросил повелитель Гаруда, поднимая на нее взгляд. — Может, вам отрядить провожатого до крепости или выдать каких-либо лекарств? А еще вы, наверное, голодны? С полуночи уже три часа прошло.

— Нет, — помотала она головой, набираясь храбрости, а затем выпалила. — Вы свободны на оставшуюся часть ночи?

И тут же едва не взвыла от досады. Прав был Рагнар, говоря, что язык у нее бежит впереди разума. Ну что она такое ляпнула, да еще и рядом с кучей неотесанных солдафонов, гораздых на паскудные шуточки?!

Реакция соколиного правителя не заставила ждать. Дитя жестокого мира, где много тысячелетий у власти стояли циничные и самодовольные мужики из касты воинов, он моментально осклабился во весь рот.

— А вы хотите пригласить меня на свидание?

Со всех сторон раздались похрюкивания. Два молоденьких стражника, стоявших в карауле у шатра, побагровели, переглядываясь и пытаясь сдержать смех. Нет, отступать или возмущаться их поведением теперь нельзя. Кира говорила: если не можешь победить армию остолопов — возглавь ее.

«Я отбрехивалась от подобных шуточек, когда вы еще в пеленки мочились, юмористы недоделанные», — с яростью подумала Илона в адрес стражи, а затем повернулась к Гаруде.

— Очень хочу, — кивнула она с напускным спокойствием. — У нас с вами есть важное дело — заключение договора о согласиях между двумя мирами. Я так понимаю, дворфы с драконами в итоге поступят, как угодно народу соколов. Значит, именно с вами нужно решать этот вопрос.

Брови соколиного правителя взметнулись едва ли не на середину лба.

— При всем моем к вам уважении, это не может подождать несколько дней? Жили как-то тысячи лет без мирного договора, и ничего, всех устраивало. Почему сейчас такая спешка?

— И это очень плохо, что жили тысячи лет без задокументированного свода правил, — насупилась Илона. — Мы до сих пор не знаем, чего от вас можно ожидать. Вы при этом не знаете, чем люди могут помочь жителям Иномирья. А ведь на Земле огромное количество научных достижений, которые мы готовы разделить с вами. Что же касается спешки… У нас в народе говорят: «Куй железо, пока горячо».

И достала из карманов исписанные листы бумаги.

«Вы же через месяц про нашу помощь в войне забудете, — думала она. — А до этого будете оправдываться занятостью, реабилитацией вернувшихся солдат и охраной границ. И если к команде хорошее отношение вполне может сохраниться на годы, то как быть с остальными жителями планеты? Нет уж, голубчики, без оформленного по всем правилам договора я с вас живых не слезу».

— Я вот тут уже начала кое-что набрасывать. У меня, например, есть идеи, как защитить ваших солдат от зимних холодов в походных условиях, и без опасной дряни типа палаток. Они очухаются после воскрешения как раз к середине октября, не за горами будет зима. Плащи на меху прекрасны, как и шатры, но таскать на себе подобную тяжесть после болезни не слишком приятно, а вдобавок и вредно для здоровья.

Гаруда нахмурился.

— Не поймите неправильно, но меня удивляет такое рвение помочь военным силам чужого, хоть и дружественного государства. И очень хочется знать, что за ним стоит?

— Прямая заинтересованность, конечно, — не моргнув глазом, ответила Илона. — Слишком уж хорошо я помню историю Земли. Там, где свергается власть, даже самая завалящая, начинаются бунты, возрастает преступность. Не думаю, что с нашей Полиции нравов сейчас будет хоть сколько-нибудь серьезный толк. Одно дело — совладать с запуганной толпой, другое — с головорезами, которым нечего терять. А когда у людей отнимают живых богов, а идеалы, в которые они верили, рушатся на глазах, по кривой дорожке идут очень многие. Вы ведь и сами это знаете.

По прекрасному лицу соколиного правителя прошла тень. На Илону он взглянул уже совсем по-иному.

— Знаю, госпожа Каменева. Правильно ли я понимаю, что вы хотите договориться о защите мирных жителей от банд головорезов с помощью наших сил? Поверьте, я сам готов был предложить вам поддержку. Не знаю, хватит ли бойцов навести порядок по всей планете, все же народ соколов не так многочислен, как ваш. Но город, в котором вы живете, будет в безопасности, можете не сомневаться. В Аквиллариуме и провинциях никогда не забудут о вашей жертве во имя спасения крылатой армии…

У Илоны моментально перехватило горло.

— Это вторая причина, по которой я хочу помочь вашему войску, — хмыкнула она, пытаясь скрыть смятение. — Они мне теперь, можно сказать, не чужие. Я понимаю, что их удел — постоянные битвы, где они запросто могут погибнуть, но одно дело упыри, а другое — инфекция, подхваченная на фоне сниженного иммунитета, потому что организм еще не оправился после пережитого. А еще нужно поскорее наладить поставки лекарства от диабета, сейчас его начнут полноценно выпускать, мы позаботимся. Индра говорил, у вас тоже много больных, а вашей медицине эта проблема не подвластна. Значит, пока будем ждать и согласовывать со всеми причастными время для встречи, пациенты продолжат умирать. Земля не научилась лечить диабет до конца, но готова предложить простые и легкие варианты для продления жизни и улучшения ее качества.

Соколиный правитель смотрел на нее сверху вниз, но из его взгляда исчезла всякая насмешка. Он кивнул, а затем повернулся к стражникам, моментально вытянувшимся по стойке «смирно».

— Вы, двое! Принесите бумагу, перья и чернильницу, заложите свежих углей в жаровню. Да, и захватите кувшин живой воды. Чую, ночка будет долгой, а силы и ясный разум нам понадобятся.

И отодвинул полог в сторону.

— Что ж… милости прошу.

* * *

— Жить будешь, — хмыкнула целительница Хельга, убирая со лба мешающую прядь волос. — Зря они, конечно, тебя в эту заварушку втянули…

— Я сам вызвался! — надулся юный Флоки, ощупывая перебинтованный бок. — Вы же знаете, некому сражаться, все силы брошены на защиту границ и уход за ранеными и воскресающими, а мне все равно восемнадцать исполнится меньше, чем через месяц.

— А ты меня не поучай, — беззлобно оскалилась Хельга. — Без тебя знаю, как нынче тяжело. Но ничего, парни окрепнут, в