— У меня много молока, — застенчиво заметила Лилли. — Мой мало ест — он не такой жадный, как этот.

— Я слышала, — сказала Вель, — что красная женщина хочет предать Манса огню, как только он окрепнет.

— Манс дезертировал из Ночного Дозора, — устало сказал ей Джон, — а это карается смертью. Если бы Манса захватил Дозор, его бы уже повесили, но он пленник короля, чьих намерений никто не знает, кроме красной женщины.

— Я хочу повидать его, — сказала Вель. — Хочу показать ему сына. Уж это вы должны разрешить, пока его еще не убили.

— Его никому не разрешают видеть, кроме мейстера Эйемона, миледи, — попытался объяснить Сэм.

— Будь моя воля, Манс подержал бы на руках сына. — Улыбка пропала с лица Джона. — Я сожалею, Вель. Мы с Сэмом должны вернуться к своим обязанностям — во всяком случае, Сэм. Мы попросим, чтобы тебя допустили к Мансу. Это все, что я могу обещать.

Сэм задержался еще, чтобы пожать Лилли руку и сказать, что он вернется после ужина, а после поспешил за Джоном. За дверью стояла стража — люди королевы с копьями. Джон уже наполовину спустился с лестницы, но, услышав, как Сэм пыхтит позади, подождал его.

— Ты сильно привязался к Лилли, да?

Сэм покраснел.

— Она хорошая. Добрая. — Он радовался тому, что его долгий кошмар миновал, радовался, что вернулся к своим братьям… но по ночам у себя в каморке иногда вспоминал, как тепло ему было спать под шкурами с Лилли и ее малышом. — С ней я стал храбрее, Джон. Не то что храбрецом… но храбрее.

— Ты сам знаешь, что не можешь оставить ее здесь, — мягко сказал Джон, — как и я не мог бы оставить Игритт. Ты принес присягу, Сэм. Как я. Как все мы.

— Да, знаю. Лилли говорила, что будет мне женой… но я объяснил ей, что такое присяга. Не знаю, опечалило это ее или обрадовало, но я ей сказал. — Сэм проглотил слюну и спросил: — Джон, может ли ложь быть оправдана… если ты лжешь с благой целью?

— Думаю, это зависит от лжи — и от цели. Тебе бы я не советовал. Ты не создан для лжи — сразу начинаешь краснеть и заикаться.

— Это верно, но в письме у меня лучше получается. Я тут подумал: когда здесь все немного уляжется… не отправить ли мне Лилли в Рогов Холм? К моей матери и сестрам… и к-к отцу. Если Лилли скажет, что ребенок мой… — Сэм снова покраснел до ушей. — Мать примет его, я знаю. И Лилли найдет какое-нибудь место — в замке служить не так тяжело, как работать у Крастера. А лорд Р-рендилл… он ни за что в этом не признается, но ему будет приятно, что у меня родился бастард от одичалой. Приятно будет узнать, что я хотя бы в этом мужчина. Он сказал мне как-то, что я умру девственником, потому что ни одна женщина не захочет… ну, ты знаешь. Так вот, Джон, если я напишу такое письмо, хорошо ли это будет? Если мальчик…

— Вырастет бастардом в замке своего деда? — Джон пожал плечами. — Главным образом это зависит от твоего отца и от самого мальчика. Если он пойдет в тебя…

— Так ведь он не мой сын, а Крастера. Ты видел старика: он был крепок, как старый пень, да и Лилли сильнее, чем кажется с виду.

— Если мальчик научится владеть мечом и копьем, то место в домашней гвардии твоего отца ему по крайней мере обеспечено. Некоторые бастарды становятся даже оруженосцами, и их потом посвящают в рыцари. Только вот сумеет ли Лилли поддержать твою ложь? Судя по твоим рассказам о лорде Рендилле, он будет очень недоволен, если ваш обман раскроется.

У входа в башню тоже стояли часовые, на этот раз люди короля — Сэм быстро научился различать их. Люди короля, как и все прочие солдаты, благочестием не отличались, зато люди королевы всей душой веровали в Мелисандру Асшайскую и ее Владыку Света.

— Снова пойдешь упражняться? — спросил Сэм, когда они шли через двор. — Разумно ли так напрягать свои силы, пока нога еще не совсем зажила?

— А что мне еще делать? — пожал плечами Джон. — Марш не отправляет меня на службу — боится, что я предатель.

— В это очень мало кто верит, — сказал другу Сэм. — Только сир Аллисер и его друзья. Другие братья знают, в чем правда. И король Станнис тоже, могу поспорить. Ты принес ему Рог Зимы и сына Манса-Разбойника.

— Я всего лишь охранял Вель с ребенком от мародеров, пока разведчики нас не нашли. В плен я никого не брал. Король Станнис держит своих людей в узде, это ясно. Он дает им пограбить немного, но я слышал только о трех изнасилованных женщинах, и солдат, виновных в этом, всех оскопили. Так вот: я не убил никого из одичалых, когда они обратились в бегство. Сир Аллисер ставит мне в вину, что я обнажил меч лишь для того, чтобы защитить наших врагов. И что я не убил Манса потому, что был с ним в сговоре.

— Мало ли что говорит сир Аллисер. Все знают, что он за человек. — Благодаря своему высокому происхождению, рыцарскому званию и долгим годам службы сир Аллисер вполне мог претендовать на место лорда-командующего, но почти все, кого он обучал, будучи мастером над оружием, питали к нему сильную неприязнь. Его имя все-таки вошло в список, но став всего лишь шестым в первый день и отодвинувшись еще дальше во второй, он отказался от участия в пользу Яноса Слинта.

— Все знают, что сир Аллисер — рыцарь знатного рода, рожденный в законном браке, а я — бастард, убивший Куорена Полурукого и деливший постель с одичалой. Оборотень — вот как меня называют. Какой, спрашивается, из меня оборотень без волка? Призрака я даже во сне больше не вижу. Мне снится только крипта и каменные короли на своих тронах. Иногда я слышу голоса отца и Робба — они будто бы пируют, но между нами стена, и я знаю, что мне нет места рядом с ними.

Да. Живым нет места на пиру мертвых. Сердце Сэма разрывалось из-за того, что он вынужден молчать. Бран жив, Джон, хотелось сказать ему. Он вместе с друзьями едет на север верхом на громадном лосе, чтобы найти в чаще Зачарованного леса трехглазую ворону. Это звучало так, что порой Сэм думал, что это просто сон, внушенный ему голодом, страхом и лихорадкой. Но он бы и сон рассказал Джону, если бы не данное им слово.

Трижды он поклялся хранить тайну: самому Брану, этому странному мальчику Жойену Риду и, наконец, Холодным Рукам.

— Весь мир думает, что Бран мертв, — сказал Сэму, прощаясь с ним, его спаситель, — не будем же тревожить его кости и посылать погоню вслед за нами. Поклянись, что будешь молчать, Сэмвел из Ночного Дозора. Поклянись жизнью, которой обязан мне.

…Расстроенный Сэм переступил с ноги на ногу и сказал:

— Никогда лорда Яноса не выберут лордом-командующим. — Это было лучшее и единственное утешение, которое он мог предложить Джону. — Не бывать этому.

— Дурачок ты, Сэм. Раскрой глаза. С каждым днем это все ближе. — Джон откинул волосы со лба. — Может, я ничего не знаю, но это знаю точно. А теперь извини — мне не терпится отдубасить кого-то мечом.

Сэм посмотрел, как Джон идет к оружейной и учебному двору. Он проводит там почти все свое время. Сир Эндрю погиб, сиру Аллисеру ни до чего нет дела, поэтому в Черном Замке не стало мастера над оружием, и Джон взял на себя обучение самых зеленых новобранцев: Атласа, Коня, колченого Хор-Робина, Эррона и Эмрика. Когда же они заняты по службе, он часами упражняется один с мечом, щитом и копьем — или сражается со всяким, кому придет охота.