ЛУЧШИЙ ПОДАРОК КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ

Барсуков сыграл важную роль в событиях 1993 года. Он входил в узкий круг людей, посвященных в планы президента распустить Верховный Совет и назначить новые выборы. И Барсуков сразу предлагал приготовиться к силовому варианту. К нему не прислушались. Барсуков исходил из того, что депутаты президентскому указу о роспуске Съезда народных депутатов не подчинятся и по своей воле из Белого дома не уйдут.

Возникла и такая идея. В случае, если депутаты проголосуют за импичмент, офицеры госбезопасности прервут ход работы съезда, распылив в зале заседаний химические вещества. Приказ должен был отдать комендант Кремля Михаил Барсуков. Депутаты разбегутся, и тогда можно объявлять новые выборы.

В октябре Барсуков первым сообщил президенту о начале военного мятежа в Москве. Так, во всяком случае, следует из книги Ельцина «Записки президента»: «Кто мог знать, что завтра Белый дом станет черным? Дома все шло как обычно. Единственный день, когда я могу несколько часов побыть с семьей, воскресенье. Хотя бы в эти редкие минуты пытаюсь побыть просто мужем, отцом, дедушкой. В это воскресенье не удалось. По спецсвязи позвонил Михаил Барсуков и сообщил о резком обострении ситуации у Белого дома. Он докладывал подробности о смятых кордонах милиции, об идущем в эти секунды штурме здания мэрии, о том, что кольца вокруг Белого дома больше не существует и все вооруженные формирования крупными отрядами грозят обрушиться на город…»

Барсукову подчинялось тогда не только спецподразделение «Альфа» по борьбе с терроризмом, но и бывший спецназ внешней разведки «Вымпел». Входящие в него офицеры должны были в случае войны устраивать диверсии на территории противника. Но в решающие октябрьские дни отряд «Альфа» отказался штурмовать Белый дом. Из-за этого Барсуков потом подавал в отставку, но Ельцин рапорт не принял. Потом альфовцев все-таки уговорили.

Во время обстрела Белого дома генерал Барсуков сам участвовал в боевых действиях и лично отправил арестованных в следственный изолятор в Лефортове. Он рассказывал в газетном интервью: «Когда „Альфа“ и часть „Вымпела“ вошли под прикрытием бронетехники в здание, они взяли под контроль три первых этажа. Два наших офицера пошли на переговоры к Хасбулатову и Руцкому. Наши офицеры сказали, что „Альфа“ уже практически введена в здание и готова изнутри штурмовать его. Стоявший там Баранников сказал: „Ну все, надо сдаваться“. После этого у всех было изъято оружие. Оружие Баранникова, два автомата и пистолет, находилось в сейфе. Хасбулатов был бледен и подавлен, у него дрожали руки. Руцкой внешне держался спокойно. Я хотел встретиться с Баранниковым. Мы в свое время были в весьма хороших, если не сказать в дружеских, отношениях. Я хотел посмотреть ему в глаза. Но раскаяния в них не увидел…»

После октябрьских событий 1993-го Ельцин с еще большим доверием относился к Барсукову.

Главное управление охраны превратилось в настоящую спецслужбу, получив право вести оперативно-розыскную работу. А самого Барсукова в начале 1995 года произвели в ранг министра и включили в состав правительства. По этому поводу Конституционный суд обратился к Ельцину, обратив его внимание на то, что Главное управление охраны может только охранять высших должностных лиц, но не имеет права ни заниматься расследованиями, ни устраивать бытовые дела государственных чиновников. Конституционный суд также был удивлен, что начальнику ГУО Барсукову дали ранг министра.

Барсуков перестал быть министром. А потом Главное управление охраны, напротив, перевели в подчинение Службе безопасности президента. Теперь уже Барсуков оказался под командой Коржакова. На их дружбе это не отразилось.

Когда Степашин подал в отставку, Коржаков уговорил Ельцина назначить директором Федеральной службы безопасности Барсукова:

— Не важно, кто там будет. Важно, чтобы это был ваш человек.

Неделю в Кремле опровергали слухи о назначении Барсукова, а потом, как водится, слухи оказались правдой.

Барсуков сразу получил погоны генерал-полковника, а в ноябре уже стал генералом армии. Это был ему подарок ко дню рождения. Ельцин, который находился в больнице, нашел в себе силы принять Барсукова и поздравить его.

На Лубянке Михаил Иванович запомнился тем, что повысил чекистам зарплату. Но больше ничего сделать не успел. Его, как и Степашина, погубила Чечня.

ТЕРРОРИСТЫ УХОДЯТ БОСИКОМ

9 января 1996 года отряды под командованием Салмана Радуева, бывшего инструктора Чечено-Ингушского обкома комсомола, напали на дагестанский город Кизляр и, захватив около двух тысяч заложников, укрепились в городской больнице.

После переговоров большинство заложников было освобождено, и отряд Радуева двинулся назад в Чечню. Но как только Радуев покинул территорию Дагестана, колонну обстреляли ракетами с вертолетов. Террористы отошли в село Первомайское и заняли круговую оборону.

Операцией командовали два генерала армии — министр внутренних дел Анатолий Куликов и директор Федеральной службы безопасности Михаил Барсуков, который прилетел туда 14 января.

Боевиков окружили со всех сторон. Туда перебросили спецпод разделение по борьбе с терроризмом «Альфа», милицию, войска, танки, артиллерию и установки залпового огня «Град». Общая численность войск составила почти 2,5 тысячи человек.

Барсуков доложил Ельцину, что боевики в ловушке, каждый на прицеле у снайпера и скоро с ними будет покончено. Президент наивно повторил журналистам слова директора Федеральной службы безопасности и попал в глупое положение, потому что ничего у Барсукова не получилось.

Штурм села продолжался четыре дня. Использовали авиацию и артиллерию. Похоже, судьба заложников никого не интересовала. Первомайское было разрушено. Но генерал армии Барсуков, не имея военного опыта, не сумел организовать эту операцию, наладить взаимодействие разных частей. Потом ее участники жаловались на полнейшую неразбериху и бестолковщину. Солдат даже не могли покормить. Но главный позор состоял в том, что большая группа боевиков во главе с самим Радуевым преспокойно бежала из окружения и догнать их не смогли…

Освободить удалось только часть заложников, остальных боевики увели с собой. Их отпустили только через месяц. В Кизляре погибло двадцать пять мирных жителей, в Первомайском шестнадцать заложников.

После возвращения из Первомайского директор ФСБ Барсуков выступил на пресс-конференции, после чего его репутация была безнадежно испорчена. Сначала Барсуков долго рассказывал, как они замечательно организовали эту операцию, а потом косноязычно объяснил, почему не удалось взять боевиков:

— Мы только одного не могли рассчитать, что с такой скоростью можно ходить по заснеженному полю и по такой вот пахотной земле, я впервые вот это встречаю, особенно когда увидел, что боевики снимали башмаки и без обуви шли, меня это тоже несколько так… потому что я не знал этого, что когда на карту, видимо, поставлена жизнь, готовы и ботинки снять, разуться и босиком, с голыми пятками бежать…

Это было одно из откровений Барсукова, над которыми смеялась вся страна. Ну что делать, если от начальника такой могущественной службы боевики босиком убегают… А дальше Михаил Иванович, видимо потеряв над собой контроль, сказал то, что многие сочли непозволительным для руководителя правоохранительного органа.