её с Санией, сама Ирина всячески хотела избежать этого, и не потому, что так уж сильно не любила вмешиваться в дела других, просто понимала, будет вынуждена открыть и о себе нелицеприятные сведения.

– Хотела бы я увидеть, как ты рвёшь на себе волосы, но, увы, это не в твоём стиле. Ты же у нас особа невозмутимая и выдержанная. Я бы желала хоть раз заметить проявление твоих настоящих чувств. Чтобы ты накричала, распсиховалась, дала кому-нибудь по морде. Уверена ты и с Марком говорила спокойным тоном, будто отчитывала школьника за провинность. А вот врезала бы ему, как следует, до него немедленно бы дошло, что он натворил.

Губы Сании скривились в болезненной улыбке.

– Я никого не могу ударить по лицу, даже моего бывшего мужа. Неужели надо вести себя, как базарная торговка и опускаться до оскорблений, чтобы показать свои чувства. Всегда считала: порядочные и воспитанные люди должны держать эмоции в узде. Что в этом плохого?

– Ничего. Для спокойной жизни самое то. Но из-за того, что ты была или пыталась стать идеальной хозяйкой, супругой и матерью, превратилась до жути скучного и слишком правильного человека. Скучного до ломоты в зубах. Признаюсь, даже меня ты иногда раздражала своей просто невыносимой строгостью и порядочностью. Ты хоть догадывалась, что при тебе побаивались сплетничать, перемывать кости другим людям, то, что обычно любят делать в любой компании. А знаешь почему? В самом начале знакомства ты прервала горячее обсуждение отсутствующего гостя, заявив:

– Единственное, что можно делать за спиной человека – это молиться. Давайте прекратим разговор на эту тему.

Ты всех поставила в неловкое положение, показала, какая ты хорошая, а мы все плохие.

– А как я должна была поступить. Вы злословили о том, кого не было рядом.

– Санька, ты в каком мире живёшь? В выдуманном тобой? В искреннем и идеальном? Приди уже в себя. Мы все обычные люди, со своими недостатками и тараканами. Ты должна была промолчать, а если уж так неприятно было слушать, то покинула бы компанию на время. А ещё все друзья и знакомые Марка были вынуждены следить за своей речью, даже анекдоты фильтровали. Не дай Бог, ты услышишь что-то вульгарное. Понимаешь, что из-за того как ты себя преподносила, люди рядом с тобой пытались выглядеть лучше, но не самими собой и не тем, кем являлись на самом деле. И это для большинства было очень сложно, поэтому многие тебя терпеть не могли. Опусти ты уже планку пониже. Не заставляй всех рядом с тобой стоять на цыпочках. Уверена за твоей скромностью, скрывается чрезмерная гордость.

– То есть, чтобы стать проще и ближе ко всем вам, я должна поступать так, как вы того хотите?

– Вот именно будь проще.

– Но это уже буду не я, – усмехнулась Сания. – Если начну совершать то, что от меня ждут, попаду под чужое влияние, как в рабство. Неужели вам со мной так было трудно общаться?

– А разве нет? Мы жены друзей Марка часто чувствовали себя ущербно. Скажи, вот зачем ты вечно лезла из кожи вон, готовя на праздники всегда новые, изысканные блюда? Хотела выпендриться и показать, какая ты необыкновенная хозяйка? Ты хоть знаешь, как после торжеств у вас, нам потом было неудобно приглашать гостей к себе. Не все умеют так хорошо готовить, как ты. Разве с твоей стороны это не являлось утончённым унижением для нас?

– Я просто хотела угостить вас чем-то интересным. Мне даже в голову не приходило, что вы всё воспринимаете так, – растерялась Сания. Они так старалась порадовать и накормить гостей чем-нибудь необыкновенно вкусным, а оказалось, этого не стоило делать. Почему её поступки так воспринимались? Где она сделала ошибку?

– Неужели не знала, что наши мужья завидуют тому, как ты ведёшь дом, как готовишь, как ухаживаешь за Марком и детьми? Откуда в тебе только силы брались на всё. Ты что железный человек или робот. Даже Жорка стал выговаривать мне за невыглаженные вовремя рубашки, а раньше он не обращал на это внимания и мог сам погладить. Мне пришлось приводить его в чувство, говоря, что мы оба работаем, и он вполне может сам обслужить свою персону. Ты хоть догадывалась, что иногда доводила всех женщин до белого каления. Как же Сания мастер на все руки, её никому не превзойти. Из-за тебя многие наши достижения выглядели жалкими. Ты могла бы так не стараться перед нами? Чтобы тебе стало понятнее, я приведу пример. Помнишь, я научилась вязать и подарила Марку и Феликсу шапочки?

– Помню.

– Но потом ты связала им красивее и лучше, и они зимой на рыбалку одевали только твои поделки. Зачем ты так поступила? Где мои делись? Выбросила?

Сания вспомнила про эти шапочки.

– Ты не так всё поняла. Дело в том, что ты связала их не по размеру, слишком большими. Я просто перевязала твои шапочки. А для красоты и тепла добавила больше шерсти разного цвета.

Ирина смутилась.

– Ладно, это я не так поняла. Но помнишь, твоя соседка Тамара сшила себе платье и хвасталась, как отлично у неё вышло, а мы все хвалили. А на Новый год ты появилась в новом наряде, сказала, что вдохновившись Тамарой, тоже сшила платье. Это зачем сделала? Тамарино платье рядом с твоим выглядело детским лепетом. Снова не уяснила, что унизила соседку, показав умение шить лучше её? Она тогда очень сильно обиделась.

– Но мне правда понравилось платье Тамары, и я захотела попробовать смастерить и себе.

– Попробовала, увидела, что получилось, и надо было не выставляться перед нами. Все и так знают свои способности. Скромнее надо быть.

Сания чувствовала себя ужасно, не понимая, чего добивается Ирина, вспоминая все эти случаи. Она не собиралась ни к кому подстраиваться, хотя решила впредь быть осторожнее.

– Что ты от меня хочешь? Разве не пришла мирить меня с Марком?

– Именно. Всё это я рассказывала не для того, чтобы тебя задеть, а для объяснения: Марк обычный человек с недостатками. Он устал тянуться до твоей недостижимой планки и решил немного расслабиться. Понимаешь, ты создала ему отличный, но скучный домашний очаг, в котором вкусно, тепло, уютно и замечательно. Но в нём не случались бури эмоций и потрясений, всё было уныло и тихо. Марк женился на тебе, когда ему исполнилось двадцать четыре года, не успел ещё нагуляться, наделать ошибок и накуролесить.