– У тебя их было много?

– Первое, что я, кажется, помню, – это морда какой-то из моих кошек, – улыбнулся Йорг. – В моей тройке кошки были «няньки», а кот – «страж». Хотя и кошки, конечно, могли порвать кого угодно. Собственно, даже мой пони воспитывался по программе охраны. Не надо думать, что маленькая лошадка такая уж беспомощная, зубы у нее о-го-го, да и копытом лягнуть может до смерти.

– Хотела бы я, чтобы так росли мои дети, – хмыкнула Кира, – пони, гепарды…

– Так просто все это не получается, – вздохнул Йорг. – Где-то, на теплых планетах, все иначе, а я родился в замке, стоящем посреди степи, которая два-три месяца в году покрыта снегом. В таком доме должны жить несколько поколений семьи, иначе – нет никакого смысла. А все эти бабушки-прабабушки с неизменно сумасшедшими прадедушками… Один из моих прадедов в любое время года начинал свой день со стакана рому с пряностями – после чего садился на коня и мчался с дюжиной гепардов на охоту. Иногда он возвращался поперек седла…

Детеринг глотнул и повернулся к окну. Вечер только надвигался стрелками часов, но небо уже темнело к ночи: сезон дождей вступил в свои права, не желая интересоваться мнением обывателей. Он вдруг вспомнил лето и – степь. Солнце, совсем другое, такое далекое отсюда, и не столь яркое, но все же торжествующее в пляшущих на неизменном ветру цветах весны. Зеленые холмы с пятнами рощиц, лес к востоку и бескрайний горизонт. Глухой перестук копыт прадедова Мормона – черного, злого, огромного, никого, кроме хозяина, к себе не подпускавшего. Ослепительно-голубые, всегда смеющиеся глаза на маленьком, смятом морщинами лице с висячими белыми усами, сверкающая серебром невесомая грива волос за плечами, почти до пояса:

– Ц-цо, парубоче? Козачем взрастешь, коня подарую! Тильки шаблю трыматы вчись, а сбрую золотом засыплю!

И громадный черный жеребец, сопровождаемый двенадцатью стремительными пятнистыми кошками, уносил в степь поджарую фигурку в синем комбинезоне имперских ВКС. Того мальчика, что восторженно смотрел вслед прадеду, несущемуся по старой, каменными плитами выложенной дороге, всему выучили – и сабле, и мечу, и многому еще другому, – но не успел гордый Вацлав Вишневецкий подарить правнуку коня: уж сколько раз он над смертью смеялся, а вот второе столетие немного пану полковнику отмерило.

И заплакал в первый раз – по-мужски уже – Йорг, глядя на прадеда, ставшего в гробу совсем не таким, каким он привык видеть его при жизни. Исчезли куда-то морщины, ушли годы. Лежал на белом шелке старик Вацлав, в таком же белом сверкающем мундире, с высоковерхой фуражкой на животе – презрительный, молодой, кабы не серебро в кудрях да усы пожелтевшие. Что-то шептал над ним древний, поддерживаемый с двух сторон певчими кардинал Манчини с генеральскими нашивками на форменном красном камзоле; мялся на ветру взвод в ожидании команды на залп; вдребезги, как полагается, пьян был оркестр со своими трубами и барабанами. Отвратительный осенний ветер прихватывал под куцым кадетским пальто, но Йорг не чувствовал холода. Он понимал: уходит старая Империя, та, о которой он читал в книгах, по которой сдавал зачеты. Вот она, сейчас гроб опустится в могилу, и не у кого будет уже спросить – как все было на самом деле…

– В общем, определенные гарантии я могу дать тебе смело, – произнес Йорг, возвращаясь за стол. – Что до остального – сама понимаешь.

– Как вывезет, – кивнула Кира.

– …Ситуация такова, что «светить» кого-то из своих молодых оперативников мне не хочется, – вздохнул Монсальво, – а отправляться туда одному может быть слишком весело. «Певец», который обещал доставить запись, в принципе, уже отработан, поэтому ненадежен. Есть вероятность того, что мы имеем дело с «волчьей ямой». Но других вариантов у меня просто нет.

– Я понимаю, – кивнул Детеринг.

На месте полковника он, наверное, поступил бы точно так же. Карьера, в принципе, закончена, но идти на пенсию неохота: пусть все привилегии останутся на месте, расстаться со Службой трудно, тем более когда до старости еще далеко. Флориан для Монсальво – шанс из редких, поэтому он поднял всю старую агентуру, всех, наверное, до кого смог дотянуться, не слишком задумываясь о безопасности этих людей. Понятно, что информаторы работать в таком деле отказались. Все, кроме… одного?

Если полковнику Монсальво удастся зацепиться хоть за что-нибудь, а потом благополучно отправить Детеринга по маршруту – кого-то из здешних генералов с гарантией ждет «отвальный» банкет. Формально Йорг мог скривиться и послать веселого лорда Густава куда подальше, но делать этого не хотелось. Во-первых, он по своим убеждениям не мог отказать старшему офицеру Службы, нуждающемуся в прикрытии «резника», во-вторых, исключительно от Монсальво зависело, каким способом Йорг и Кира покинут эту планету. У полковника запросто может «не сложиться», и тогда хоть десять взысканий на него накладывай, темп будет потерян. Сейчас это критично. Кто знает?..

– Тогда в десять, – хлопнул по столу Монсальво. – На развязке у «Стэнфорд-молл», маленькое кафе без названия, просто с красной вывеской.

– Я видел пару раз.

– Отлично. Стой там, я заберу тебя. Ехать нам недалеко.

…В тормозной системе крохотной прокатной «Дельфы» сбоил процессор, и Кира, зарулив в желтое пятно света возле придорожной кафешки, осадила машинку так, что Детеринг повис на ремне.

– Прости, – хихикнула девушка. – Черт, обратно бы доехать.

– Не забудь предъявить этим свиноидам в бюро, – поморщился Детеринг, доставая с заднего сиденья длинную спортивную сумку, – а то завтра кто-нибудь доездится. Все… ужин готовить не надо – примета дурная.

Кира не стала смотреть ему в спину.

Поглубже нахлобучив широкополую кожаную шляпу, Йорг прошелся взад-вперед, глянул на часы – было без пяти, – потом зашел в кафе, купил шоколадку, банку вермута и снова выбрался на трассу. Дождь, вялый и теплый, мелко колотил по шляпе. За спиной Детеринга ослепительно горел фирменным лимонным светом громадный торговый центр, мчались сквозь дождевую завесу сотни автомобилей, но тут, на выезде из мегаполиса, было почти пусто. Прошли, разгоняясь после развязки, два больших мини-вэна, до потолка набитые детьми: благополучные пригородные семейства закончили шопинг и спешили домой, в уютные трехэтажные особнячки с индивидуальными энергосистемами и собственными артезианскими скважинами. Свистнул турбиной и мгновенно растворился в темноте какой-то недоумок на мощном приземистом спорткаре. Удивленно посмотрев ему вслед, Йорг поправил ворот своей толстой кожаной куртки с бахромой по внешнему шву рукава и медленно двинулся навстречу движению. Пройдя пару шагов, он увидел, как из-за поворота выскочили синеватые фары большого автомобиля. Детеринг остановился. Несколько мгновений спустя из дождя выплыл огромный синий «Декстер-Цезарь» и мягко затормозил рядом с ним, сверкнув отблеском кафешной вывески в непрозрачных стеклах. Йорг перехватил свою сумку и быстро нырнул в открывшуюся заднюю дверцу.

Монсальво содрал с ладони перчатку.