Приехала «большая настоящая машина», русские литераторы забрались в нее, объяснили мне, что человек в чалме называется велорикша, что приличные люди здесь не ходят пешком, а катаются на таких штуках. Мы выехали в город, и сразу стало ясно, что Индия – это не другая страна, а другая планета по параметрам интенсивности жизни, движения и полному отсутствию его правил.

После индийских городов беспредел на московских дорогах кажется институтом благородных девиц. Людей здесь не много, а сверхмного. Гендерное соотношение на улице в будний день: одна женщина на десять мужчин. Сто процентов взрослых женщин ходят в национальной одежде, европейские радости позволяют себе только девушки до брака.

Но уж они наряжены, зататуированы, накрашены и увешаны на всю последующую жизнь вперед. Дороги населяют автобусы, автомобили, повозки, мотоциклы, мото– и велорикши, коровы, верблюды, быки, собаки, велосипеды... раньше были еще и обезьяны. Потом они всех достали, и их бережно выселили за пределы Дели.

Весь этот набор передвигается, извергает дым, крик, грохот, шип, гудки и музыку. Отойдя от культурного шока, начинаешь видеть отдельные лица и дома. Поскольку мы ехали по Нью-Дели, то это были не дома, а дворцы. А Дели и Нью-Дели – это совсем разные города.

Нью-Дели – современный мегаполис, застроенный банками, отелями, офисами корпораций, торговыми центрами. Это быстрорастущий город, населения в нем побольше, чем в Москве, и пересчитать его еще труднее, чем в Москве, но половину точно так же составляют необтесавшиеся вчерашние жители глубинки.

Рикша – это велосипед или мопед, на который, как домик на улитку, надета сложносочиненная кабинка. Кабинка рассчитана на двоих, но в нее набивается неисчислимое количество индийцев, тюков, а иногда и домашних животных...

Солидность, прочность и эстетичность устройства зависят от финансового положения и эстетических вкусов водителя. Как правило, эта штука передается по наследству, и водителем может быть подросток. Индийцы начисто лишены чувства опасности на дорогах, и рикши ездят настолько же безумно, насколько безумно ездят их более прочные коллеги: автобусы, автомобили, трактора, грузовики...

Если у рикши возникает языковой барьер с пассажиром, он, притормаживая, хватает первого попавшегося пешехода, и если тот говорит по-английски, то заставляет его переводить до полной ясности. Пешеход при этом и не думает обижаться... А толпящиеся сзади участники дорожного движения терпеливо ждут.

Спят велорикши, как днем, так и ночью, не вставая со своих тарантасов, а откинувшись назад и забросив ноги на руль. В Калькутте сохранились традиционные рикши, которые сами впрягаются в тележку, бойко семеня, везут человека, при этом жуют бетель и громко обсуждают с коллегами последние сплетни.

– Напрасно столицу перенесли из Калькутты в Дели. По сравнению с Калькуттой Дели – это деревня. Убогий современный город, набитый малокультурными людьми, – морщится Шумит.

– Напоминает снобизм питерских по отношению к Москве! – отвечаю я.

Строить Нью-Дели британцы начали в 1911 году, понимая, что не могут справиться с освободительным движением в Бенгалии. Закладывать первый камень приехал король – Георг V. В честь него центральный проспект был назван «королевским». После изгнания британцев его переименовали в проспект Государства. Он идет к Виджай Чоук – Площади Победы, откуда виден Президентский дворец.

Кстати, Виджай – имя отца Шумита. По-нашему, Виктор – победитель. Имя моего первого свекра – наполовину украинца, наполовину грека – Владилен; номенклатурные родители фанатели от прихода большевиков. Имя моего второго свекра: наполовину украинца, наполовину немца – Тумай; дворяне-родители фанатели от Киплинга. Имя отца Шумита, бенгальца с португальской кровью, Виджай.

Похоже, что, будучи Марией Ивановной, я никак не могу рассчитывать на свекров с привычными именами – видимо, карма такая...

* * *

Русский культурный центр купался в буйном тропическом саду. Там что-то копал, стриг, утрамбовывал, ровнял, поливал и мыл батальон старательных индийцев. В Индии вообще создается впечатление всеобщей занятости. Прямо на улицах все что-то плетут, колотят, мешают, строгают, нанизывают, укладывают, расстилают, варят и лепят...

В здании царила советско-посольская стилистика, висело много Рериха, было просторно, прохладно и торжественно. Ранжана появилась, сверкая сногсшибательным сари, и познакомила нас с русскоговорящими профессорами и профессоршами.

Первые были в костюмах, вторые – в сари, но все подряд красавицы. Толпа журналистов, преподавателей, аспирантов и студентов окружила в холле столы для чаепития с вполне космополитичным угощением. В отличие от подобных западных конференций атмосфера казалась совершенно домашней, а улыбки настоящими.

Потом народ долго и тоже по-домашнему уговаривали зайти в зал, потом часа два ждали «больших людей». Наконец президиум наполнился пожилыми, иногда экзотически одетыми дяденьками, а красавицы профессорши, готовившие всю конференцию, стоя волновались в кулисах, как прислуга, подающая на стол. Через пару часов кому-то пришло в голову предложить им стулья. Это ужасно резало глаз после западных конференций.

Мероприятие, на которое мы приехали, организовывали Индийская ассоциация преподавателей русского языка, Российский культурный центр и наше посольство. Оно называлось «Россия на перепутье: язык, литература, культура и общество в XXI веке», то есть болтай про что хочешь. Самым уместным членом делегации был Игорь Чубайс, поскольку являлся директором центра по изучению России РУДН. Остальные попали сюда исключительно по капризу небесного диспетчера.

Наиболее пафосный дяденька в президиуме оказался министром развития людских ресурсов правительства Индии. Учитывая, что людской ресурс в Индии умирает в космических масштабах, но рождается в еще более космических, министр был человек занятой, но почему-то нашел время встретиться с людским ресурсом, озабоченным Россией. Остальные дяденьки оказались критиками, литературоведами, профессорами и писателями, так или иначе связанными с всеиндийским проектом по изучению русского, затеянным тетей Шумита Калпаной Датта.

– Шумит, а чем занимается Министерство людских ресурсов? – спрашиваю я.

– В России много природных ресурсов, потому есть Министерство природных ресурсов. В Индии очень много людей, так что существование Министерства людских ресурсов по этой логике оправданно. Россия строит экономику на нефти и газе, Индия – на людских мозгах и руках, – говорит Шумит. – Нефть и газ могут кончиться или смениться новым, более эффективным топливом, людской ресурс не обесценится никогда. Так что мы сделали более логичную ставку...

Наш импозантный посол-генерал Трубников, тот самый, за которым охотились террористы, зачитал приветственное послание от Людмилы Путиной. И зал зашептался (на двадцати двух официальных индийских языках и двухстах материнских, зарегистрированных переписью населения) о том, как она недавно приезжала, шесть часов ходила по местному рынку Яшка и купила мужу кожаный пиджак.