В груди противно похолодело. «Жиробасина» – вот как я ее обозвала. Давно ли сама была такой?

– И когда же ты, Дашка, успела стать такой снобкой? – вопрошал голос совести.

– Это защитная реакция, – оправдывалась я перед ней, – мне просто нужно стать сильнее. Давно пора.

– Если ты красивая, успешная, стройная… – напоминала совесть сказанные подруге слова. Наверняка Арине было больно это слышать. Кому, как не тебе, знать о боли? – «Ты просто завидуешь мне…»

– Отстань! – Накрывшись одеялом, я отвернулась к стене.

Вы меня не знаете. Никто не знает меня! Может, я уже совсем другая?! Почему я должна слушать всех вас?! Нет уж, теперь буду делать только то, что хочу.

На следующее утро начиналась моя новая жизнь: без запретов, упреков и оглядки на прошлое. Новая Дашка выбежала из дома в спортивном костюме, кроссовках, тонкой шапочке и легкой короткой куртке. Я направилась в парк, где можно было пробежать пару-тройку кругов и где в это время почти не было народа.

– Эй, динамо! – донеслось в спину.

Я вздрогнула от неожиданности, когда кто-то тронул меня за плечо.

– Ты? – Мое лицо вытянулось, плечи инстинктивно напряглись. – Что ты здесь делаешь?

Тим улыбался. Нагло и развязно.

– К тебе приехал. – Он пожал плечами.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я – в старой олимпийке и стоптанных кроссачах, и он – в роскошном пальто с поднятым воротником и в стильных узких брюках. Ни дать ни взять – франт.

– У меня пробежка, – ответила я с усмешкой, развернулась и припустила вдоль по улице.

Уже у ворот парка снова услышала его голос:

– Ты чего меня тогда не дождалась?

Этот тип доехал до парка, припарковал автомобиль и теперь стоял на моем пути.

– Когда? – Мне пришлось остановиться.

– Позавчера, – с улыбкой сказал он.

– А надо было? – нахмурилась я. – Кажется, ты был занят брюнеткой?

Его это ничуть не смутило.

– И что?

– Ничего. – Я поправила шапочку, наползшую на глаза. – По-твоему, я должна была ждать, пока ты развлекаешься со своей подружкой?

– Она мне не подружка.

– А. Ясно.

Тим подошел ближе:

– Обижаешься?

– Вот еще! – отшатнулась я от него.

– Мы с тобой могли отлично перепихнуться, ты сама не захотела.

– Вот именно. Мне пришлось несколько раз просить тебя остановиться!

– Так в этом все дело? – парень нахмурил брови.

– Да, – честно ответила я. Сложила руки на груди и добавила: – А еще ты не в моем вкусе.

– Совсем? – серьезно спросил он.

– Совсем. И вообще, я хочу, чтобы мой первый раз был с тем, кого я полюблю.

Несколько секунд он смотрел на меня, а потом заржал. Да! Этот гад смеялся мне в лицо!

– Что? – спокойно поинтересовалась я.

– Так ты не шутишь?

– Нет.

– Реально веришь во всю эту фигню?

Я вдохнула и медленно выдохнула:

– Девочкам важна эта фигня.

Попыталась его обогнуть и попасть на беговую дорожку, но Левицкий снова преградил мне путь.

– Стой. Ты куда?

– На пробежку.

– Жир сгоняешь?

Опять эта усмешка, которую хочется кулаком стереть с лица.

– Да, – процедила я, не глядя на Левицкого.

– Правильно, беги! Задай жару!

– Чего?

– Беги, говорю. Шевели булками. Я тебя здесь подожду.

– На фига? – удивилась я.

– Съездим куда-нибудь, пожрем. – Он бросил взгляд на часы.

– Никуда я с тобой не поеду.

Но когда я, сделав два круга, выползла к воротам мокрым бегемотом, устало выбирающимся на сушу, его автомобиль все еще был на месте. Левицкий стоял, навалившись задницей на капот, и смотрел на меня то ли жалостливо, то ли брезгливо.

– Еще круг, и я закажу тебе отличный стейк, – пообещал он.

– Не нужен мне твой стейк. – Я небрежно сдула прядь мокрых волос с лица.

– Большой кусок отлично прожаренного мяса… М-м-м! – подмигнул Тим. – Может, и на десерт разорюсь, кто знает?

– В самом дорогом ресторане! – воскликнула я, возвращаясь на дорожку. – Попробуй только не сдержи слово!

– Идет, – кивнул он.

Я с трудом пробежала еще круг. Только мысль о сочном мясе, тающем во рту, все еще держала меня на плаву.

– Гони мой стейк! – Задыхаясь, я облокотилась на его тачку.

– Ну уж нет, Колбаса! – рассмеялся этот гаденыш. – Ты зачем три круга бежала? Чтобы тут же зажрать свои труды жирным мясом?

– Ах ты… – потянулась я к нему.

– Чего уж тогда, давай прямо в чебуречную! Как тебе такое предложение? – Он отошел назад, опасаясь удара.

– Ты… – никак не получалось отдышаться, – …чудовище!

– Все так говорят. – С невинным выражением лица он пожал плечами. – Прыгай в тачку, отвезу тебя домой.

– И не подумаю.

– Садись! И смотри, не намочи мне сиденье своей потной задницей!

– Дашенька, ты куда? – Бабушкин голос заставил на секунду задержаться в прихожей.

– На работу, ба! – ответила я.

И услышала, что она идет. Своей усталой шаркающей походкой тащится в коридор, чтобы проводить меня. Ей уже тяжело передвигаться, но бабушка все равно каждый раз делает усилие, чтобы выйти проводить меня.

– Ты сегодня долго? – Ба замерла в дверях, разглядывая мое одеяние: узкую кожаную юбку, доходящую до середины бедра, и широкую полосатую кофточку, нарочито небрежно спущенную с одного плеча и открывающую взорам тонкую бретельку лифчика.

– Как получится! – Чтобы избежать дальнейших расспросов, спешно поцеловала ее в щеку и улыбнулась. С тех пор как бабушка уволилась и окончательно засела дома, ей требовалось больше моего внимания – попросту было скучно, а мне приходилось больше трудиться, чтобы обеспечивать нас двоих. – Сама ведь знаешь: сначала дела в ресторане, мастер-классы, потом кое-какие организационные вопросы в клубе…

– Зачем тебе ночная работа, Даш? На кой ляд ты взялась за этот клуб? Нам же хватало денег.

Этот разговор пора было заканчивать.

– Большой город живет ночной жизнью, ба! К тому же Тима мне хорошо платит. – Я погладила ее по плечу, развернулась и направилась к двери.

– Лучше ничего мне не говори про этого своего Тима, ладно? – Ее голос недовольно скрипел. Всякий раз это происходило, когда она собиралась читать мне нотации. – На нем что, свет клином сошелся?