– Слушаю, – говорю я, поднеся гаджет к уху.

– Босс, он пока не колется, – виноватым голосом сообщает мне мой помощник. – Что прикажете сделать?

– Чёрт, – снова выдыхаю и потираю глаза пальцами.

Несколько секунд думаю, после чего поднимаюсь на ноги и, даже не посмотрев в сторону Лизы, иду на выход из комнаты.

– Дверь запереть, никого не впускать, и приставить человека, – отдаю приказ Лёне и выхожу в коридор.

– Будет сделано, – прилетает мне в спину.

– Значит так, Паша, – возвращаюсь к своему помощнику. – Оведи пленника в карцер и устрой ему «бессонницу» на двое суток.

– Принято, – отзывается Паша.

– В остальном дела как идут? – интересуюсь я и, спустившись на первый этаж, захожу в комнату, оборудованную под кабинет.

– Всё в полном порядке, босс, – с ноткой гордости в голосе отвечает помощник. – Стройка идёт полным ходом, на посту временно исполняющего должность мэра наш человек, и он пока очень хорошо себя проявляет. Прошёл слух, что кто-то собирается устроить забастовку, но подтверждений никаких нет, – докладывает парень.

– Хорошо, если что – сразу звони, – говорю и сажусь в кожаное кресло.

– Когда планируете вернуться? – задаёт вопрос Паша.

– Максимум недели через три, если всё пройдёт нормально, – отвечаю и, увидев, что по второй линии звонит Руслан, прощаюсь с помощником.

– Да, брат, – прищурившись, говорю я.

– Нам надо встретиться. Срочно! – почти рявкает в трубку Руслан.

– Не вопрос. Что-то случилось? – встаю на ноги, готовый в этот же момент сорваться с места.

– В каком-то смысле, – незнакомым голосом отвечает он. – Я приеду через пару часов, – сообщает, и на этом мы прощаемся.

Если бы дело было серьёзное, он бы не отложил встречу на пару часов, значит не всё так плохо.

– Так, надо отвлечься, – бормочу себе под нос и, схватив папку с делом одной московской фирмы, я принимаюсь изучать бумаги и выяснять, стоит ли тратить на неё время.

У Руслана грандиозные планы на этот город, но пока мы тут никто. Здесь свои порядки, и приходится продвигаться маленькими шагами, чтобы не нарваться на мину.

Я бы мог поручить изучение фирмы другим людям, но привык держать всё под контролем, а для этого необходимо самому проверять всё до последней строчки.

Кстати, о контроле.

Время близится к вечеру, судя по часам. Заработался и забыл о своей пленнице. Чёрт! Я, конечно, изверг, но о ней беспокоюсь больше, чем о других. И не хочется, чтобы она серьёзно пострадала. Вскочив на ноги, несусь на выход из кабинета, но в дверях натыкаюсь на Лёню.

– В чём дело? – щурюсь я.

– Девушка. Вы не сказали, развязать её или нет, – заикаясь, говорит мужчина.

– Скандалит? Требует, чтобы развязали? – воодушевлённо спрашиваю, успев обрадоваться, что она всё же сделала это.

– Нет, молчит как рыба. Правда, за дверью слышатся всхлипы, – отвечает Лёня, и у меня под рёбрами колет.

– Ясно, – бросаю я и, пройдя мимо него, поднимаюсь наверх.

Захожу в комнату к Лизе, она поворачивает голову к двери, но, увидев меня, тут же отворачивается. Обхожу кровать так, чтобы посмотреть ей в лицо. Лиза поднимает на меня опухшие и красные от слёз глаза, но смотрит с ненавистью. А потом снова отворачивается, показывая всем своим видом, что не хочет меня видеть.

Ну же, моли о пощаде! Проси развязать, обещай вести себя хорошо: не щеголять полуголая перед моими охранниками, не заставлять меня причинять тебе вред. Не молчи, мать твою!

Но Лиза – кремень, заставляет только восхищаться ею. Наверное, если ей приставить дуло пистолета к виску, она всё равно будет стоять с гордо вздёрнутым носом и ждать смерти.

Сучка!

Даже говорить ничего не хочется. Выхожу из комнаты также, как и зашёл.

– Через пол часа развяжи её и проводи на кухню, пусть её покормят, – приказываю парню, дежурившему у двери. Молча кивнув, он показывает, что приказ принят.

Когда спускаюсь вниз, мне сообщают, что приехал Руслан. Но поговорить спокойно нам не дают.

Мы с Русланом устраиваемся в кабинете на тёмно-коричневом кожаном диване. Несколько минут сидим в тишине – Руслан задумчиво смотрит в пол, а я терпеливо жду, когда он заговорит и объяснит, что случилось.

По правде говоря, я немного встревожен, так как вечно хмурого и до тошноты серьёзного брата я никогда не видел таким… растерянным что ли?!

– Плесни мне чего-нибудь, – тихо сказал Руслан, кивнув на круглый столик в углу комнаты с бутылками алкоголя разного вида.

Я встаю, подхожу к столику и наливаю нам обоим по порции шотландского. Возвращаюсь на диван, протягиваю виски брату, а он опустошает свой бокал ещё до того, как я успеваю поднести свой ко рту.

– Ну как дела? – спрашивает он, выдохнув.

– Дела нормально, насколько это возможно. Пора уже вернуться домой и решить образовавшуюся проблему, – отвечаю я.

– Вернёшься, – кивает Руслан. – На следующей неделе состоится встреча, и тогда всё решится.

– Ты уверен, что они согласятся? – интересуюсь и внимательно слежу за ним.

– У них нет выбора, – хмыкает, приподнимая уголок губ. – Я им его не предоставил.

– И не сомневался, – усмехаюсь и делаю глоток обжигающей жидкости.

– А что эта девчонка? Не надоела ещё? – смотрит на меня, хитро улыбаясь.

– Девчонка… – тяжело вздыхаю, вспоминая эти полторы недели с ней в одном доме: её выходки, язвительность, острый язычок и её сладкие стоны. – Она испытывает меня на прочность. Давай сменим тему, ты меня не поймёшь, а порцию твоих шуток по этому поводу я не выдержу.

– Да нет, брат, – вздыхает также тяжело, как и я минуту назад. – Однажды ты мне сказал: «Может быть, когда-нибудь ты меня поймёшь». Так вот – я тебя прекрасно понимаю, – говорит он, сжимая челюсть, так, что на его лице играют желваки.

– Не понял, – прищуриваюсь я.

– Нашлась та, которая и голос на меня повысила, и рвалась руку поднять. Она меня с ума сводит своими выходками. А как только ты эту девчонку забрал, она мне покоя не даёт. Я её придушить хочу и одновременно…

– Обнять, приласкать, своей сделать, – заканчиваю я за него и едва сдерживаю смех.

– Да, твою мать! Мне, чёрт возьми, сорок лет уже, девчонка мне в дочери годится, а она, дрянь такая, выводит меня из себя парочкой слов, – поднимается на ноги и начинает наматывать круги по кабинету. – Она меня специально провоцирует!

– Понятно, отчего они подружками стали. Одного поля ягоды, – усмехаюсь и опустошаю стакан.

– Твою же мать, – шумно вдыхает и взъерошивает свои волосы. – Я столько всего натворил за свою жизнь. Я с детства играл настоящим пистолетом, отец чуть ли не с пелёнок учил