– Паутина, которая связывает многие вселенные, – сказал Тулук. – Смотрите, прыжковые двери калебана дают нам возможность почти мгновенно преодолевать световые годы. Представьте себе огромное количество энергии, которое должно расходоваться на это. И, может быть, что мы видим лишь малую часть того, что находится во власти калебана.

– Мы никогда не должны были признавать зейе-систему, – сказал Мак-Кей. – Нам совершенно достаточно было обычных космических путешествий и все развивающейся техники затормаживания функций организма. Мы должны были оставить калебанам их связи.

– Вы сами не верите в это, Мак-Кей. Конечно, мы должны были предвидеть возможную опасность. Но мы были поражены и ослеплены возможностями, открывшимися перед нами. И это была ошибка.

Мак-Кей поднял левую руку, чтобы почесать голову, и тут почувствовал опасность. Прежде чем он успел среагировать, что-то ударило его по руке и рассекло ее до самой кости. Он обернулся и увидел поднятую для нового удара руку паленки с зажатым в ней клинком. Рука высовывалась из туманной труби прыжковой двери. В отверстии была видна бронированная жабья голова паленки, а рядом – правая часть лица пан спехи: красно-фиолетовый шрам на лбу, смарагдово-зеленые фасетчатые глаза.

Мак-Кей увидел поднятый для удара клинок и понял, что тот ударит прежде, чем его застывшие в шоке мускулы успеют среагировать. Колющая боль в левом виске, удар по голове, раскаленный луч излучателя, вспыхнувший перед его лицом – все перемешалось в одно мгновение.

Он стоял, замерев, неспособный двигаться. Только глаза действовали и отмечали удивление на лице пан спехи, отрезанную руку паленки, упавшую на пол, щелчок сомкнувшейся прыжковой двери. Сердце бешено колотилось. Что-то темное и мокрое бежало по его левой щеке вдоль челюсти. Рука болела, и он видел кровь, капающую с кончиков пальцев.

Потом кто-то оказался рядом и прижал что-то к его щеке. Тулук нагнулся, чтобы поднять клинок из руки паленки…

– Я снова был на волосок от смерти, – сказал Мак-Кей. Потом наступила реакция, и он задрожал всем телом.

Было уже далеко за полдень, когда Мак-Кей вернулся в лабораторию, окруженный охранниками с оружием наизготовку. Он провел два часа в медстанции и еще два часа в юридическом отделе и очень хотел спать. Юристы Бюро напирали на своих коллег, состоявших на службе у Эбнис; был издан приказ, по которому агенты Бюро и криминальная полиция получили разрешение на розыски и конфискацию рассеянного по множеству планет имущества Эбнис. Одновременно против нее было выдвинуто официальное обвинение и начато официальное расследование. Может быть, так и можно было чего-нибудь добиться, но Мак-Кей не верил в это. Все это развертывалось в атмосфере параграфов и символики, которые были так же скользки, как и абстрактны, создавали различные правовые затруднения и открывали многочисленные лазейки.

Петли, мечи, топоры и хватающие прыжковые двери – это были орудия непосредственных конфликтов, которые он смог пережить только благодаря тому, что придерживался такой же безжалостной стратегии. И ничто из того, что он сделал до сих пор, не могло предотвратить катастрофу, угрожавшую всей Вселенной.

Восемь охранников вошли вместе с ним в лабораторию, где Тулук был занят исследованием маленького металлического осколка. Руководитель лаборатории мельком взглянул на вошедшего Мак-Кея и снова согнулся над экраном своего электронного микроскопа.

– Там, на столе, лежит карточка из картотеки, – сказал он, указывая рукой налево. – Прочитайте ее, а я тем временем закончу.

Мак-Кей осмотрелся, увидел исписанную карточку, лежащую на испачканном лабораторном столе, подошел к нему и взял этот кусочек картона. Тулук исписал ее сам, и педантично-аккуратные буквы выдавали преданность врайвера его работе.

«Вещество: сталь на основе железа. В состав входят примеси марганца, углерода, серы, фосфора и кремния, следы никеля, вольфрама, хрома, молибдена и ванадия.

Источник происхождения: соответствует известным маркам стали второго века Земли из политической эпохи Японии (ручное изготовление мечей во времена расцвета эпохи самураев).

Обработка: лезвие и острие двойной закалки, спинка не закалена.

Оценка длины оригинала: сто двадцать один сантиметр.

Рукоятка: кость, обвитая льняным шнуром и лакированная (анализы прилагаются)».

Мак-Кей взглянул на приложенный листок: «Кость из зуба морского млекопитающего, обработанная с употреблением инструментов неизвестного происхождения, но, предположительно, бронзовых».

Анализы льняного шнура были интересны, потому что он имел сравнительно недавнее происхождение. Интересным был и лак. Он был разведен на летучем растворителе, который можно было идентифицировать как производное угольной смолы, но основой для красителя послужил настой из красных кошенилевых вшей, которые если еще не вымерли, то уже в течение тысячелетий не использовались для получения красителей.

– Вы прочли это? – спросил Тулук.

– Да.

– Что вы теперь думаете о моей теории?

– Я думаю, что она имеет смысл, – пробурчал Мак-Кей. – Что вы теперь намерены делать?

– Этот клинок выкован, – сказал Тулук. – И я реконструирую узор ударов молота.

– Зачем?

– Изготовление мечей такого типа было тщательно охраняемым секретом, – сказал Тулук, не глядя на него. – Он передавался внутри семьи, от отца к сыну, в течение тысячелетий. Неравномерность ударов молота каждого кузнеца образует характерный узор, так что живущий ныне изготовитель может быть идентифицирован. Коллекционеры разработали надежные методы исследования подлинности. Эти методы абсолютно надежны, а данные следы так же индивидуальны, как отпечатки пальцев.

– И какие результаты вы получили? – спросил Мак-Кей.

– Я несколько раз повторил текст, чтобы исключить всякие сомнения, – сказал Тулук. – Хотя лак и шнур указывают, что возраст меча – самое большее восемьдесят лет, стальной клинок был изготовлен за много тысячелетий до этого, мастером Канемурой. Я могу дать индекс хранилища информации, если вы хотите убедиться лично.

Сообщение о родовых знаках паленки ожидало Мак-Кея, когда он вернулся со стратегического совещания из офиса Бильдуна. Он вернулся в полночь, ко в Централи все еще находились служащие, занимающиеся своей работой. Особенно много было охранников.

Кресло-робот Бильдуна подняло подножку и легкими движениями манипуляторов массировало спину директора, когда вошел Мак-Кей. Бильдун открыл свои зеленые фасетчатые глаза и сказал:

– У нас информация о паленке. Раскраска, которую вы видели. Эта информация находится здесь, на моем столе, – он закрыл глаза и вздохнул.

Мак-Кей опустился в одно из кресел-роботов и сказал:

– Я устал от чтения. Что в нем?

– Это знаки зипзонга, – сказал Бильдун. – Идентификация безукоризненна. – Он снова вздохнул. – Я тоже устал, оказались бы вы на моем месте!