Один раз Брюс достаточно впечатляюще облажался. Проворонил день, когда лаборатории спустились вниз. Для него это был обычный день: приволок ноги и рухнул лицом вниз, и только назавтра ему недоуменно указали — как же так, молодая жена, комната на двоих в жилом блоке, первая ночь после — скольких? — недель… Поскольку подрываться, бия себя в лоб, было уже поздно, Брюс поступил иначе: состроил снисходительное лицо. Мол, всему свое время… да у нас этих ночей… я управляю своим конем… ну и отчасти — да у меня этих баб… Его не поняли, но, кажется, зауважали. Аби сказала, что у него красивые брови.

Что же касается Мари, то с ней выходило как-то неловко. Несколько раз, когда Брюс являлся «домой» поддержать легенду, ничего не дали им обоим. Ему, сказать по правде, после целого дня тяжелой работы нужно было только место для сна, а она… она приходила позже, и сквозь тяжелую дрему он ощущал ее не как человека, а как образ, тень по ту сторону границы яви, беззвучную и бестелесную. По существу, им и говорить было не о чем. Мари, правда, как будто маячила на грани то ли спросить о чем, то ли рассказать, но выражалось это столь нерешительно и эфемерно, что у Брюса не было ни сил, ни желания докапываться до сути. Хотите, чтобы он гадал по выражению лица, большей частью отвернутого, по напряжению тонких плеч? Не мужское это дело. Нужно чего — прямо скажи.

Да и что бы он услышал? Увлекательные приключения молекулы белка? Или, может, ей интересно, что Андерс сказал, и вообще — «про бульдозер»? О чем вообще говорят мужчина и женщина, если у них нет планов долгой совместной жизни?

Брюс не имел ни малейшего представления о планах Мари Люссак. В те вечера, когда он осчастливливал своим присутствием «семейный» очаг, Мари явно не находила себе места: присядет, и тут же встанет, и бессмысленно перебирает вещи, и не смотрит в глаза… Раньше так не было. Что с этим делать, Брюс не знал, а потому ничего и не делал. У него были другие дела, более обязательные, за которые спросят, и другие друзья, с которыми легко.

В конце концов, их план и не предусматривал ничего «дальше». Им надо было протащить Мари на Либеллин-VI. Сейчас ее уже не вышлют. Сейчас она уже и сама себе — ценный работник при ученой даме Монти, и никто никому ничего не должен. Ложь становится утомительной. Я больше не хочу играть в эту игру. Я в ней ничего не выигрываю.

Изредка просыпаясь среди ночи, ее Брюс так и не видел спящей. Напротив, она что-то писала на своей деке, очень часто, быстро и практически не глядя меняя инфочипы — ну да, мы же имели в виду книгу, но неужели она это всерьез? Я-то просто гнал, разговора ради, ну и чтобы вызвать к себе интерес. Вот только похоже на то, что Брюс Эстергази — последняя штука на Либеллине-VI, способная возбудить принцессу Зиглинды.

* * *

Федерация Земель Обетованных образовалась, когда терраформация как прикладная наука только еще зарождалось, она выросла на базе нескольких планет земного или скорее, даже марсианского типа. Первые поселенцы жили в куполах, температуру на поверхности повышали посредством накопления в атмосфере углекислоты, а кислород получали биогенным способом — фотосинтезом чахлых растений, высаженных в местный грунт. Проблемой тогда было буквально все, нормализация планеты требовала четырехсот-пятисот лет, и потому пионеры вырабатывали взятый ресурс подчистую. Жизнь — на нескольких планетах, остальные — сырьевые придатки. Если планета бесперспективна в плане ископаемых и жить на ней нельзя — ее оставляли.

Технологии, однако, не стояли на месте. Со временем развились иные методы, позволявшие преобразовать в кислородную практически любую планету подходящей массы, и толпы людей с переполненных Земель рванулись на выселки. Земли сперва сочли благом одно только избавление от лишних ртов и свободных рук. Никто и подумать не мог, что цивилизация деревенско-хуторского типа окажется способна составить конкуренцию бронированному монстру, вооруженному цифровыми технологиями.

Цифра-то и оказалась слабым звеном 30. Экспансия, загнанная в виртуал, уничтожила так называемого активного гражданина с интересами, устремленными вовне. Цифру нельзя съесть, в нее не оденешься, а завязанные на цифровую технологию производства вдруг обнаружили, что человек — лишнее звено.

Человек на 30 — не сила, человек на 30 — проблема.

Меж тем Новая Надежда продолжала развивать ту единственную отрасль, которая позволяла ей оставаться суверенной, а именно — способ освоения все новых и новых земель. И, разумеется, придерживала секреты мастерства для внутреннего пользования, собирая планеты, как ребенок — цветные камушки в горсть.

* * *

Жилой комплекс колонии зарылся в землю: сверху один этаж, уровень безопасности средний. Внизу еще два, в случае необходимости, используемые как бункер. В центральной круглой части — корпусе О — автономный генератор и очистные сооружения. От сердцевины отходят лучи-крылья. А — научный блок, Б — медицинский, В — жилой и Г — армейский. Основной реакторный блок, гаражи, ремонтные и ангары отдельно, при комплексе только небольшие кары, на которых можно туда доехать, коли лень дойти.

Когда ССО узнали, что им теперь на три часа в день меньше работать, они возликовали. Когда выяснилось, что чиф приготовил им взамен, среди бойцов воцарилось угрюмое уныние. Кое-кто лучше бы и поработал.

Схема общественного устройства такова, что хилый мозгляк может управлять огромной машиной-дроидом, всего лишь нажимая кнопки на пульте дистанционного управления. Иной раз мозгляку достаточно сидеть в кресле в десяти милях от управляемого дроида, а то и вовсе висеть над ним на орбите. При этом мозгляк даже не обязан быть умным. Зато он чувствует себя конечной целью эволюции и царем природы, верхней ступенью потребительской пирамиды. В холодильнике у него пиво, по Сети — новости, спорт или ночной канал.

Если у мозгляка сломается ПДУ, ему ничего не остается, кроме как звонить в службу поддержки другому мозгляку, который умеет чинить ПДУ. Естественно, что второй зовет первого ламером и торопится вернуться к своему холодильнику и к своим сетеновостям.

Вероятно, это то самое зло, которого бежит Ставрос, или один из его ликов зла. Когда вас на всем шарике двести пятьдесят, поневоле приходится уметь самим то и это.

Современная армия, сказал им Норм во вводной, не может себе позволить давить противника массой. Современная армия развивает боевую единицу до пределов ее, единицы, возможностей.

Нет, мы все знаем, как выглядит современная армия в идеале. Силы орбитального базирования — тот же мозгляк за просторным пультом крейсера или АВ. Системы самонаведения, автоматизированные орудийные палубы, огневая мощь, способная испепелить планету. Силы так называемого наземного базирования: коптеры и орудийные платформы, и на них суровые люди в камуфлированных спецкостюмах. Очень хороши взятые в ракурсе против заката.

Мы — те, кто под вражеским огнем пойдет чинить им их кнопку. Конечное звено в цепи.

Короче говоря, добро пожаловать на Полосу.

Полосу организовали «за углом», то есть сразу за гаражом с Мамонтами. Все вокруг засеяно оптимистической зеленой травкой, в секторе Б-В высажены карликовые яблони, и только тут километр земли нарочито перемешан гусеницами и развезен в сочную грязь.