медведя. Говорили, что я небылицы сочиняю. А вот получается, что это и не небылица, а медведь такой есть.

— Теперь уже нет его. — опечалилась Нога. — В тот самый раз, когда Куролес сказал, что больше с ним дружить не будет, Корытов опечалился, призадумался и заявил мне, что знает, кто теперь во всём виноват. Это, говорит, поляки во всём виноваты, они и краковяк выдумали, и я им этого не прощу, найду и убью парочку поляков. А я ему сказала, что нигде у нас поляков не найти, поскольку таких здесь отродясь не водилось. А он сказал, что пойдёт на железную дорогу и остановит какой-нибудь пассажирский поезд. Наверняка, среди пассажиров отыщется пара поляков, так он их и укокошит, а трупы растерзает на клочки. Будут знать, как краковяки сочинять!..

— И что же, он остановил поезд? — спросил я.

— Да попробуй его останови. — вмешались Ослиные Уши. — Скоропалительно помер наш психический медведь. Причём, он был самый последний на земле — отчего особенно жалко. Ровно напополам его разрезало колёсами поезда. Думали, вдруг оживёт, но одна часть тела с другой вдруг спорить принялись насчёт всё тех же поляков — стоило ли из-за них под поезд бросаться — ни о чём не договорились и померли.

— Нормальный такой медведь был до поры до времени, хоть и психический. — сказала кукла Ляля. — Бегал-бегал от конфликтов, всё расположения к себе искал, а нечаянный конфликт интересов его и убил.

— Я считаю, он сам виноват в собственной смерти. — сказала Нога. — Если б не захотел убить несчастных поляков, остался бы жив, а теперь получается, что отчасти поляки его убили и повинны в смерти. Вы думаете, полякам за это всё не воздастся на том свете?..

«Попробуй пойми, кто тут кого у вас убил, и кому за что воздастся. — задумчиво усомнился я. — Может так случиться, что вначале кого-то убивают навечно, а затем соображают: того ли они убили, кого надо, или убили того, кого первым под руку подсунули, а ему бы было интересно ещё чуть-чуть пожить?.. или только подумали, что убили навечно, а он приходит такой живой и усмехается?.. а если пока ещё никого не убили, то нужно ли убивать того, кто сам себя вскорости навечно убьёт?..» Больше всего на свете я стал бояться убивающих, убитых и недобитых.

— Конечно, вся вина лежит на конфликте интересов. — сказали Ослиные Уши. — Вот Нога потчует своих гостей сладким горячим чаем, имея интерес на дружескую беседу, и вряд ли распознаёт в своих действиях злокозненность. А сказано в мудрой книге и прочитано из неё же: «Одуревшие от чая, чаю же зело свою милость оказывают до смерти, ибо кирдык ещё никому не помешал.» Страница девятая, строка десятая сверху.

Нога сердито поёрзала.

— Что ещё в вашей книге такого сказано? — спросила она.

— Ещё сказано, что «наша краса подаёт два кваса: один, как вода, а другой — пожиже».

— А в моей любимой мудрой книге сказано: «Всё, что у Ослиных Ушей написано — всё враньё бесстыжее и говнище!» — по памяти прочитала без запинки Нога.

— А в моей сказано, как раз про тебя, голубушка Нога: «Выкинь книжицу свою на помойные луга, не отыскивай её ни за что и никогда.»

— А в моей сказано: «Выкинул один такой, оказался дуб больной!»

— А в моей сказано: «Врёшь, охальница!»

— А в моей: «Сами вы врёте!»

— А в моей: «Много ты различаешь в премудром вранье, кругом обманутая-переобманутая! милочка ты наша ненаглядная!»

— А в моей: «Ща как дам по ушам!»

— А в моей: «Ха-ха-ха!.. давака-задавака!..»

Долго бы взыскательные читатели изучали мудрые книги постранично, но быстро закончились напечатанные дельные мысли, в которых мало что сообщалось о последствиях одурения в результате чаепития. Я робко поинтересовался: только ли от чаепития можно одуреть в здешних краях, или от ещё чего требуется держаться подальше?..

— Слушайте, я как раз вспомнила, как одурела без чая мамочка червячка Тетродотоксина. — воскликнула кукла Ляля. — Она, конечно, краковяка не танцевала, но свой конфликт интересов поимела с лихвой. Столкнулась с самим Вельзевулом.

— Ни капельки она не одурела, а взяла да померла в званный час. — возразила Нога. — Я лично присутствовала на похоронах, ленточкой траурной покрасовалась. Все присутствующие были в неизъяснимой печали и тихо напевали:

   «Мама! Мама!» — шепчут губы малыша.

   А не слышит мама не шиша.

— Удивительно печальная песня. — согласился я.

— В духе романсов Рахманинова, скупо и псевдо-национально. — уточнила Нога. — Никаких Вельзевулов и рядом не было.

— Нет-нет, она вконец одурела, и чая при этом ни грамма не пила, вы просто не помните. — упорствовала кукла Ляля. — Это практически вредительство с вашей стороны — не помнить о смерти собственных друзей.

— Ты, красавица разлюбезная, слёзы по щёкам не размазывай, ибо плетью обуха не перешибёшь. — посоветовали Ослиные Уши. — Ты нам напомни историю про мамочку червячка Тетродотоксина, а мы поднатужимся и вспомним.

— С большой охотой расскажу. — согласилась кукла Ляля. — Итак, эта добрая женщина только проснулась и собралась попить чаю, как почувствовала, что одурела и превратилась в Вельзевула. На теле даже проявился мумифицированный оттенок с лёгким свечением. И припахивать от неё стало, как от зажаренного шницеля.

— Верные приметы Вельзевула. — согласилась Нога.

— Не скажу, что мамочку червячка Тетродотоксина это всё обрадовало, но перечить природе она не решилась. И всё было бы хорошо — одурение как одурение — если б не вмешался настоящий Вельзевул. Он мгновенно почувствовал конфликт интересов и заявился перед мамочкой в длинном багровом плаще, с плёткой в руках. Широко оскалив огнедышащую пасть и выпустив здоровенный клубень дыма, он поинтересовался, а сможет ли мамочка сделать тоже самое, доказав свою причастность к силам зла?.. Мамочка залила в себя стакан чистого спирта, достала спички, подожгла, поднесла ко рту и выдохнула столб пламени метра на два. Кажется, шифоньер сожгла до угольков и у Вельзевула что-то в бороде подпалила. Тогда он нашёл у себя на затылке кнопку, нажал и на лбу вылезли из черепушки рога — небольшие, даже чуть гниловатые, но вполне себе устрашающие. Вельзевул спросил у мамочки, а сможет ли она отрастить у себя на башке что-нибудь подобное?.. Та живо вытащила из кладовки старые оленьи рога, молоток и гвозди, желая приколотить рога себе на башку. После первого же удара молотком по гвоздю, пробила череп и померла… Рога на одном