— Ну да. У «Каллертса» самый большой заказ от Клупеуса, так что надо взглянуть, действительно ли они кольца делают или что-то совсем другое.

— А если нас заметят? — поежился Фридрих. Ему совершенно не хотелось оказаться в тюрьме Молотобоя, который и сам по себе нагонял ужасную тоску.

Брумзель пожал плечами:

— Сначала пусть поймать попробуют.

— Ты с ума сошел! — простонал Фридрих.

— Ну, если ты не хочешь составить мне компанию, что ж, я пойду один, — бросил Брумзель.

Фридрих задумался.

— А мы черные костюмы и перчатки наденем? — поинтересовался он, колеблясь.

— Обязательно.

— А маски или что-то в этом роде?

— Да, конечно. Хотя мне-то это совсем не обязательно, потому что у меня и так лицо, в общем, черное.

Фридрих никак не мог решиться. Здравый смысл подсказывал, что лучше бы ему поискать ночлег. Но что-то другое внутри говорило, что вряд ли еще хоть раз в жизни представится возможность позаниматься физкультурой ночью на крыше в до смешного стильном костюме и маске. Даже на карнавале — и то маловероятно.

— Ладно, — наконец сказал он. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

В ломбарде они поменяли свои новые поношенные костюмы еще раз. Теперь Фридриху достался черный обтягивающий комбинезон, а для Брумзеля взяли длинный черный кусок ткани, который собирались обмотать ему вокруг тела, чтобы закрыть золотые полоски.

— А маски у вас есть? — спросил Брумзель как бы между прочим. — Маски грабителей?

— Разумеется, — ответила платяная моль. Она с радостью приняла обратно их прежние костюмы и уже обкусывала галстук, который еще недавно был на Брумзеле. Ужин у нее все-таки удался. — Или вы думаете, что у грабителей не бывает финансовых затруднений?

— Нам бы две масочки, для… ну, мы на маскарад собираемся, — объяснил Фридрих.

— О, нас совершенно не волнует, для чего вы эту одежду используете, — сказала моль. — Конфиденциальность — наше кредо и прекрасно знакомая нам материя.

— Материя! — шепнул Фридрих Брумзелю. — Знакомая моли материя, понимаешь?

— Я всё слышала, — обиженно сказала моль.

Брумзель, делавший вид, будто он-то не слышал ничего, запаковал новые вещи себе в рюкзак, выудил оттуда кошелек и заплатил моли за наряды грабителей и прокат костюмов бухгалтеров.

— А черные вещи вы не вернете? — с надеждой спросила моль.

— Нет, их мы оставим себе, — ответил Брумзель. — Хорошего вечера! — И с этими словами они вышли на улицу, готовые ко всему, что этот мир им еще преподнесет в этот день — желательно в жареном виде.

После захода солнца они вдвоем сидели на крыше какого-то склада. Вокруг на фоне темнеющего неба вставал странный лабиринт дымоходов, подъемных кранов, труб и башен. Чтобы начинать операцию, еще было слишком светло, они ждали наступления ночи.

Многие заводы затихли, из труб перестал идти дым, но кое-где в сборочных цехах и административных зданиях еще горел свет и механические жуки еще вылетали из ангаров. Пелена дыма и дневного смога стала немного тоньше, но неба так и не было видно, не говоря уже о звездах. Их в окрестностях Молотобоя наверняка никогда не разглядишь.

В цеху под ними еще грохотали машины, и время от времени крыша вздрагивала, будто внизу что-то взрывалось.

— Как тут вообще люди спят? — вслух подумал Фридрих, удивляясь непрекращающемуся шуму.

Брумзель пожал плечами. Его занимало другое: он всеми шестью лапками пытался намотать на себя черное полотно. Наконец он спросил:

— Может, поможешь мне завернуться? У меня же больших пальцев нет.

Фридрих встал и начал поправлять ткань на Брумзеле.

— Ты похож на рулет, а не на грабителя! Как думаешь, моль нас не выдаст? Я что-то волнуюсь.

Брумзель издал какой-то нечленораздельный звук.

— Не-е, в покупке костюмов налетчиков ведь нет ничего противозаконного. К тому же в этом городе сотни зданий. И если где-то и опасаются ограбления, так это в банках или офисах, где хранятся деньги. А вовсе не на заводе, где производят многотонные железяки. Их не так-то легко украсть.

Фридрих заколол ткань у Брумзеля между крыльев двумя английскими булавками.

— Выглядишь, можно сказать, шикарно, — улыбнулся он.

— М-да, и как назло, ни одной шмелиной королевы вокруг! — вздохнул Брумзель. — В общем, неважно, чем сегодня дело закончится, мы осмотрим завод и сматываемся. Как знать, может, кто-то из руководства уже оповестил Клупеуса. Тогда самое позднее завтра к полудню они будут знать, что мы — не те, за кого себя выдавали. Так что к этому времени нужно быть уже далеко отсюда.

Фридрих кивнул и почувствовал, что у него защекотало под ложечкой. Впервые он ощутил себя причастным к рискованному предприятию. Ему вообще чудилось, будто кожа прежнего Фридриха Львиного Зева облетает с него клочьями, словно стала лишней и ненужной. И без нее он чувствовал себя намного легче.

Когда стало совсем темно и прохладно, они снялись с места и полетели низко над крышами сквозь лабиринт труб.

Воздушное движение к ночи стало гораздо спокойнее. Кроме железных жуков вокруг практически никого не было, и между труб они были почти не заметны, что сверху, что снизу. Фридрих совершенно перестал ориентироваться в пространстве, но Брумзель, казалось, знал, куда лететь. Скоро в море крыш внизу показалась знакомая крыша завода «Каллертс». Дым из его труб сейчас не шел: здесь на ночь производство останавливали.

Забор вокруг завода был так грубо сложен, что Фридрих наверняка и сам бы смог взобраться на него. Как и всё в Молотобое, он был покрыт толстым слоем грязи. Брумзель приземлился прямо у ограды и тут же полез наверх.

— Заглянем во двор и посмотрим, что делать дальше, — прошептал он.

Для Фридриха процесс перемещения по вертикальной плоскости оказался не очень удобен: ему пришлось что есть мочи вцепиться руками в мех Брумзеля, а ногами изо всех сил сжать ему бока.

А потом Брумзель пополз по другой стороне забора вниз! Интересно, кто-нибудь из его знаменитых родственников по фамилии Львиный Зев оказывался в таком дурацком положении? Вверх тормашками на шмеле, ползущем вниз по стене? Наверняка нет! Летуны семейства Львиный Зев были прекрасно воспитаны, им бы и в голову не пришло выкинуть подобное. Кроме того, его родственники всегда ездили в седле и со стременами. Так что, чтобы удержаться на спине шмеля, большой ловкости им не требовалось! И вдобавок ни один Львиный Зев никогда бы не опустился до того, чтобы ночью проникать в чужой дом. К счастью, чопорным родственникам не придется узнать, как Фридрих запятнал здесь семейную честь. Но это же ради благого дела!

Брумзель осторожно огляделся. Фридрих за его плечами видел только одно большое здание, флигель рядом с ним и огонек, беспокойно метавшийся туда-сюда.