Драйм искоса посматривал на него. «Почему не скажет прямо: «Сам хочу властвовать». Ведь знает — я все равно помогу. Или оправдывается перед самим собой?»

— Почему вы… не убили его на войне? — спросил Драйм, снова вперяясь взглядом в ослепляющее пламя. — Было бы легче.

— Он был мне нужен. Согласись, исход битвы решили лучники. Не расстреляй они вовремя резерв каралдорцев…

Драйм наклонил голову. «Да, исход битвы решили лучники. Не зря командиру лучников повсюду звучат хвалы — спас королевскую дружину, спас жизнь Великому Лорду».

— Да и Менестрель сослужил службу, — продолжал Артур. — Право, каких бы пылких речей о долге и доблести я ни произносил, вряд ли сумел бы вдохновить воинов так, как вдохновил он… песнями о любви и доме.

— Вы… и его? — тихо спросил Драйм.

Артур резко повернулся:

— Что? Менестреля? Нет, нет. Исчезнет… только на время. Слишком подозрителен. Когда Стрелка с почестями предадут земле, пусть возвращается… прославить в песнях мое правление. — Артур снова оказался рядом с Драймом. — Я знал, что могу на тебя положиться. Друга преданнее у меня не будет.

Драйм, против обыкновения, не просиял от этих слов. Убить Стрелка! Да тут все войско поднимется, ринутся искать виновных.

— Завтра вы поедете вдвоем лесной дорогой, — повторил Артур.

* * *

Драйму хотелось, чтобы утро никогда не наступило. Увы, рассвет не посчитался с его желанием. В положенное время взошло солнце, трубач заиграл зорю. Выйдя из шатра после бессонной ночи, Драйм увидел выбеленные инеем травы, кое-где выбивавшиеся из-под полусгнившей листвы. Землю схватило морозом. Вода, собравшаяся в отпечатках лошадиных копыт, застыла ледяной корочкой, хрустко ломавшейся под ногами. Не обращая внимания на шум и суету пробуждавшегося лагеря, Драйм подошел к коновязи. Повинуясь усвоенной с детства заповеди — твоего коня не должны касаться чужие руки, — сам принялся седлать Лихого. Рядом бил копытом Турм — конь Артура. Драйм имел обыкновение приносить ему лакомые кусочки, и сейчас Турм потянулся к нему, ожидая подачки. Драйм даже не заметил этого движения. Не получив угощения, Турм недовольно фыркнул.

Драйм уронил седло. Поднял и уронил снова. Уздечку умудрился затянуть узлом. Распутывая, поранил металлической бляхой палец, остервенев, с размаху швырнул уздечку на землю.

— Так ее, — послышался за спиной насмешливый голос Стрелка. — Пусть знает, негодница.

Смуглые пальцы охотника подхватили злосчастную уздечку, в одно мгновение распутали и возвратили Драйму. Тот взял и… выронил.

— Драйм, — укоризненно протянул Стрелок, — не стоит столь невоздержанно праздновать победу.

Драйм молча взнуздал коня. Он знал, что должен взять себя в руки, иначе Стрелок заподозрит неладное. Охотник наблюдал за ним, и Драйм все больше терялся. Начал торопиться, бестолково поворачивался из стороны в сторону, схватил седельные сумки, зачем-то вновь положил. Вспотел, скинул плащ. И все время чувствовал на себе пристальный взгляд Стрелка.

— Что с тобой, Драйм? — спросил наконец охотник. — Ты на себя не похож.

— Все в порядке, — невнятно откликнулся Драйм.

Стрелок еще раз пристально посмотрел на него. Пожал плечами, спросил:

— Письмо при тебе?

— Письмо? Какое письмо?

— Очнись. Зачем мы едем? Письмо к лорду Орвэю.

— При мне.

— Нет уж, покажи, — весело потребовал Стрелок. — Не желаю возвращаться с полдороги.

Драйм негнущимися пальцами расшнуровал куртку и вытащил свиток, заблаговременно врученный Артуром.

— Вот.

— Хорошо.

Драйм попытался спрятать свиток за пазуху и выронил. Привалился спиной к коновязи. Нагнуться, поднять не было сил. Стрелок без улыбки поглядел на него:

— Что с тобой творится? Хочешь, поеду один? Скажу лорду Артуру, что ты болен.

Драйм замотал головой и даже схватил Стрелка за руку, запрещая идти к лорду Артуру.

— Ладно. Как знаешь. Письмо я оставлю у себя — для пущей сохранности.

Драйм наконец оказался в седле. Стрелок, ни слова не говоря, подал ему плащ, забытый у коновязи.

…Гулко стучали копыта по смерзшейся земле. Ветра не было, лес застыл в студеном безмолвии. Деревья уже оголились, лишь изредка мелькали на ветках ржавые листья. Лес казался прозрачным. Солнце все выше карабкалось в блеклое осеннее небо. Начало пригревать. Влажно заблестели прелые листья, устилавшие дорогу. Глинистая почва размякла, четкий перестук копыт сменился чавканьем и шлепаньем.

…Драйм натянул поводья.

— Здесь есть озеро. Отдохнем, — сказал он, не глядя на Стрелка.

Охотник, следуя за Драймом по едва заметной тропинке, гадал: что же могло так расстроить его спутника?

Деревья вплотную подступили к самой тропе, растопырили ветви: зазеваешься — хлестнет по лицу, а то и выбьет из седла.

Вода в маленьком лесном озерце казалась коричневой от илистого дна. Землю сплошь покрывал ковер из палых березовых листьев. Драйм отвязал от пояса флягу, высвободил ноги из стремян, будто хотел соскочить наземь, но передумал. Протянул флягу Стрелку:

— Зачерпни воды.

Стрелок спешился и, скользя по размокшей глине и листьям, сбежал к воде. Наклонился, погрузил флягу. Она заполнялась, наружу с бульканьем вырывались пузырьки воздуха. Раздалось чавканье копыт по грязи — Драйм подъехал ближе. Стрелок выпрямился, заткнул флягу.

Что заставило его в следующее мгновение метнуться в сторону — сам не смог бы сказать. То ли подозрительный шорох, то ли, напротив, сгустившаяся тишина, то ли ему вспомнилось странное поведение Драйма, но, так или иначе, а Стрелок отскочил. Успел подумать, каким болваном покажется Драйму и как будет объяснять свою нелепую выходку. И тотчас ощутил удар по плечу — вспоров кожаную куртку, кинжал Драйма упал в воду. Едва успев сообразить, что произошло, Стрелок развернулся и швырнул в нападавшего флягу с водой. Драйм вскинул руку для защиты, но поздно, тяжелая фляга угодила ему в голову. Драйм вылетел из седла и остался лежать без движения. Испуганный Лихой взвился на дыбы. Стрелок стоял, растерянно глядя на распростертого на земле Драйма. Охвативший охотника гнев мгновенно унялся, стоило взглянуть на беспомощного противника. Стрелок молча опустил лук, за который невольно схватился. Оглянулся, словно ожидая появления кого-то неведомого, способного объяснить, что произошло. Какое безумие охватило Драйма?

Поблизости не было ни души. Охотник склонился над Драймом. Тот был жив — Стрелок слышал его дыхание. Охотник призадумался. Можно попытаться добиться от Драйма правды — да тот, если не захочет говорить, скорее умрет. Стрелок медлил, не зная, что делать. Рука Драйма слабо шевельнулась: он приходил в себя.

Стрелок принял решение. Свистом подозвал коня, вскочил в седло. Поспешил в сторону лагеря.