– Ты не против, если мы на секундочку остановимся? – спросила Элли. – Понимаешь, вчера я столько времени провела в палате у Эбби, что теперь хочу, как говорится, отдать дань… Понимаю, звучит по-идиотски…

Лео с готовностью вышла из машины и встала бок о бок с сестрой. Несколько минут они в полном молчании стояли у края дороги, и Элли гадала, как девочка могла очутиться в этой глуши посреди ночи.

Элли обернулась в сторону леса, и на нее невольно нахлынули неприятные воспоминания. Она ведь тогда была не намного старше Эбби. Да, эта проселочная дорога не в первый раз становилась местом преступления, но тогда в полицию никто не обращался. Впрочем, между тем, что произошло с ней и Эбби, не может быть никакой связи. Это было давно, и ни к чему лишний раз вспоминать о таких печальных вещах.

Бедная Эбби. Что бы ей ни пришлось пережить в ту ночь с пятницы на субботу, она этого не заслужила. Четырнадцать лет – совсем ребенок… У Элли болело сердце и за девочку, и за ее родных.

Наконец Элли тихо произнесла:

– Может, зря я это рассказываю, но, когда Эбби привезли в больницу, у нее все ноги до колен были в крапивной сыпи, да в такой, что смотреть страшно! Ступни отекли, все в крови… Полиция не стала обнародовать эти подробности, так что и ты на всякий случай помалкивай. Сейчас девочка, конечно, ничего не чувствует, но тогда ей было очень больно. Бедная…

Трудно представить, что именно могло случиться с Эбби, но Элли была уверена, что вчера полиция прочесала весь лес.

– Как она сюда попала? – спросила Лео. – Есть какие-нибудь версии?

– Не знаю, как у полиции, а у меня – ни одной. Все говорят, что Эбби хорошая девочка – не из тех, кто шатается где попало по ночам. Да и родители благополучные, ни за что бы ее не отпустили. Но каким-то образом она очутилась на проселочной дороге, где ее сбили, а потом бросили. И, судя по следам на ногах, это не единственное мучение, которое ей пришлось пережить за эту ночь.

В машину сестры садились в подавленном настроении.

– Не возражаешь, если поедем мимо больницы? Зайду узнаю, как Эбби. Я ненадолго, а тебе придется посидеть в машине, потому что к ней пускают только близких родственников.

– Конечно не возражаю. Когда у тебя такие пациенты, наверное, трудно думать о чем-то другом.

Элли печально улыбнулась и завела машину. Всю дорогу до больницы они ехали молча.

Приложив карточку к турникету и войдя внутрь, Элли направилась прямо к посту медсестры. В их отделении сестер было мало, и между ними установились теплые дружеские отношения. Никто не стал спрашивать Элли, зачем она пришла. Она бросила взгляд в сторону кровати Эбби и увидела врача, разговаривавшего с матерью девочки. Элли замерла в ожидании.

Наконец врач что-то сказал и зашагал к ней. Сэм Брэдшоу был любимым доктором Элли. Как и медсестры, он не стал задавать лишних вопросов и сразу перешел к делу:

– Знаю, о чем ты хочешь спросить, Элли. Увы, новостей никаких. Пока без изменений. Если хочешь, можешь поговорить с ее матерью. Постарайся ее ободрить.

Элли не смогла скрыть разочарования, но, пока шла к кровати, возле которой сидела мать Эбби, Кейт, постаралась не показывать своих чувств. Сегодня Кейт сумела взять себя в руки, но выглядела так, будто не спала целую неделю.

– Здравствуйте, Кейт. Вот, решила зайти проведать вас, – произнесла Элли и, ободряюще сжав плечо матери, опустилась на соседний стул.

– Врач сказал, улучшений нет, – пробормотала Кейт. – Правда, ноги чуть-чуть подзажили. Видите, сыпи уже меньше. Что с ней случилось, Элли? Что произошло с моей Эбби?

Лицо матери говорило о ее состоянии лучше всяких слов. Она держалась из последних сил, и ничего удивительного. Если бы что-то подобное стряслось с Руби… Нет, об этом даже думать невыносимо.

– Очень жаль, но мы не знаем. Может, полиции удалось что-то выяснить?

Кейт печально покачала головой:

– Эбби пошла гулять с подругами. Она была в полном восторге. Словами не передать, как радовалась. Понимаете, у Эбби ведь совсем нет друзей. Только не подумайте плохого, она очень милая девочка, но тяжело сходится с людьми. Да и мы с мужем, наверное, слишком ее опекаем. Не знаю. Нам казалось, мы все делаем правильно. А вчера вечером все девочки из ее класса собрались в кафе, потом в кино, а потом домой к Эмили. Там и собирались заночевать, все вместе. Кажется, человек двенадцать.

Элли удивленно округлила глаза – целая толпа четырнадцатилетних девочек в одном доме! Да, вряд ли кому-то удалось выспаться.

– Я все проверила, – поспешно прибавила Кейт, точно боясь, что ее объявят плохой матерью. – Не поленилась зайти к Эмили домой и уточнила у ее мамы, действительно ли они ждут гостей. Если честно, боялась, что они разыгрывают Эбби, а сами отправятся в другое место. К сожалению, от некоторых девочек из ее класса всего можно ожидать. Но все было в порядке. Вообще-то дом у родителей Эмили маленький, не представляю, как они там все поместились. А ее маме, похоже, было все равно, сколько народу соберется. Хотела предоставить девочек самим себе. Но я подумала, что, раз девочек много и они все вместе, ничего плохого не случится… – Кейт умолкла.

– А что потом? – поторопила Элли.

– Всего пару раз видела Эмили, но сразу поняла, что хорошей девочкой ее не назовешь, если понимаете, о чем я. У них в компании она заводила, все хотят с ней дружить, потому что Эмили устраивает лучшие вечеринки или что-то в этом роде. Поэтому другие девочки не хотят с ней ссориться. Полицейские опросили их всех, и девочки как одна повторяли, что Эмили обидела Эбби, сказала ей что-то неприятное – правда, что именно, не признаются, утверждают, будто не слышали. В общем, между ними произошла ссора, Эбби отказалась идти в кино и сказала, что пойдет домой…

Кейт тихо заплакала. Элли погладила ее по плечу и, решив, что матери сейчас не до посторонних, повернулась к Эбби и взяла ее руку. Потом тихо, успокаивающе проговорила:

– Вам не за что себя винить, вы все сделали правильно. Бедная Эбби. Иногда подростки бывают очень жестоки друг к другу. Продолжайте с ней разговаривать. Кто знает, возможно, ей это поможет. Рассказывайте о хорошем, а про Эмили не думайте.

– Вы правда думаете, что она нас слышит? – спросила Кейт.

– Трудно сказать. Иногда пациенты, вышедшие из комы, рассказывают о разрозненных впечатлениях и ощущениях. У других бывают сны. Третьи ничего не могут вспомнить. Мозг – вещь сложная и загадочная. Но я бы посоветовала побольше говорить с ней, петь, дотрагиваться… Даже если не подействует, вреда, во всяком случае, не будет.

– Куда бы Эбби ни пошла из кафе, с ней случилось что-то плохое, – произнесла Кейт. – Одна девочка видела, как она доставала мобильный телефон и писала эсэмэски. Но при ней его не нашли, а ведь Эбби без телефона как без рук. Эти маленькие паршивки бросили ее одну. Как они могли? Говорят, думали, что она сразу пойдет домой…