когда увидел, как Лейшан опять нагнулся над столом и показал два пальца, - два гарема. Из парней и девушек. Ламиль, может, и мал, но он сообразительный, и поэтому поймет, что к чему. Он вначале разозлится, а потом обидится. Он еще мал и не понимает, как важен для взрослого самца гарем. Он твердо знает, что у нас со Скандом гарема нет. Он знает, что мы любим друг друга, и отсутствие посторонних в нашей постели это подтверждает. Как ты думаешь, что решит ребенок, когда узнает, что ты ему изменяешь? И поверь мне, он подумает именно так, потому что он не раз слышал, что мы с мужем говорили, когда нам присылали в подарок хорошеньких наложников.

Глазки у Чаречаши забегали, а он сам тяжело сглотнул и задумался над дилеммой, но потом, приняв какое-то решение, с интересом уставился на брата, который вольготно сидел, опираясь на мужа и кормя его виноградом, который отщипывал от своей ветки. А Лекс продолжил, как будто не заметил чужих метаний.

- И кроме этого, не надо забывать, что Ламиль все еще ребенок, а значит, по-детски наивен и доверчив. Он еще не сталкивался с предательством и не знает, как плести интриги. Я его пока этому не учил…. И как я, как ответственный воспитатель, могу оставить своего подопечного в этом гнезде разврата и интриг? То, что твои гаремы охраняются, это не факт, что они не имеют влияния на твой двор. Они, конечно, интригуют между собой и, безусловно, имеют доверенных людей в твоем дворце. У тебя уже было двое младших? И что с ними стало? - Лекс задумчиво закинул в рот виноградину и медленно прожевал ее, - и как мне оставить ребенка здесь одного? Гарем – это не змеиный садок, это намного более опасная вещь. А у тебя их два!

- Я разберусь с ними! - провел черту в воздухе брат и сурово нахмурился, - его благополучие мне дороже радостей плоти.

- Это не решит проблемы, - Лекс, не торопясь, закинул очередную виноградину в рот, - ты ведь набирал цветочки из местных цветников? Убьешь ты их, или просто раздашь обратно, их родня сможет отомстить ребенку, которому пока и положиться во дворце, кроме личной охраны, будет не на кого. Так что поверь, рядом со мной ему будет безопаснее, чем в твоем дворце. И за это тоже можешь прислать мне подарок!

- Я собирался отправить с войском Лейшана, - Чаречаши пожевал воздух и скривился, - но, похоже, мне придется присоединиться к походу. Я должен быть уверен в безопасности моего невинного избранного Ламиля.

Пока все ели, в зале играла тихая музыка, которая слышалась откуда-то сверху, но стоило Сканду вытереть руки и отмахнуться от следующего блюда с едой, как Чаречаши подал сигнал слугам, и те понятливо утащили стол вместе со всеми тарелками и яствами. К обильному пиршеству прилагалась концертная программа. В проход между столами выскочили красивые юноши с маленькими бубнами и принялись танцевать, бодро отбивая себе ритм и задорно сверкая глазками по сторонам.

Сканд приподнялся и, выдернув край тоги, откинул ее на руки слугам, а после этого возлег на ложе, как привык в империи, головой к Чаречаши, и положил валик под руку. Лекс сразу пристроился рядом, умостившись валетом и подсунув под руку мужу ногу. Сканд погладил тонкую щиколотку и сильные пальцы принялись мягко массировать ступни. Брат улегся головой к Сканду и, глядя на танцующих, стал задавать какие-то вопросы о порядке передвижения войск, а Лекс растекся по ложу, едва не мурлыча от удовольствия, за день ноги жутко устали…

На смену юношам пришли девушки в развевающихся лоскутах вместо одежды и начали энергично крутить бедрами, при этом отбивая себе ритм хлопками ладошек. На удивление, к этому зажигательному танцу стали присоединяться гости, которые во время танца начали сдергивать эти лоскуты. Рука мужа размассировала одну ногу и подхватила вторую. Лекс почувствовал жар ладоней и твердость члена под коленом. Глаза у Сканда были томные, и Чаречаши смотрел из-за его плеча, явно понимая, что его уже не слышат. Лекс лег поверх мужа, потерся своим стояком через два слоя ткани о его и тихо мурлыкнул.

- Ты говорил, что знаешь все ходы в этом дворце? Сможешь найти самый короткий в нашу комнату?

Сканд слегка сжал его ноги своими коленями, одна ладонь плавно скользнула на поясницу, притягивая ближе, зрачок расширился, став совершенно человеческим, а дыхание сбилось. Лексу показалось, что сейчас его поцелуют, но Сканд резко вскочил на ноги, едва не опрокинув на пол своего ненаглядного, и, схватив его за руку, куда-то поволок. Лекс вначале переживал, что его потащат через весь зал, но Сканд нырнул за один из гобеленов, висящих за спиной. Там оказался узкий проход, и Сканду пришлось идти почти боком, чтобы не застрять в этом лазе для слуг.

Кто-то из белых монахов увязался следом и Лекс перестал обращать внимание на звуки за спиной, все силы пришлось сконцентрировать на том, чтобы не спотыкаться в почти полной темноте. Только на перекрестках крысиных туннелей горели слабые масляные светильники, все остальное пространство было в полнейшей темноте. Лекс бежал босиком, ведомый горячей рукой, и почему-то возбуждался от этой тесноты, скорости и запаха возбужденного самца, который угрожающе порыкивал, когда ему по дороге попадались слуги. Они, как мыши, сжимались в комочек, и порой приходилось их перешагивать, чтобы пройти дальше.

Они вынырнули из-за пыльного гобелена прямо напротив дверей своей комнаты и едва не опрокинули масляный светильник у стены. И только когда за их спинами захлопнулась дверь, Лекс вцепился в мужа двумя руками. Не поймешь, кто первый рванул одежду на партнере, но при попытке поцеловаться они столкнулись зубами так, что Лекс почувствовал привкус крови от разбитой губы. Своей или мужа – неважно. Все было неважно, кроме того, чтобы не кончить от одного соприкосновения, когда ноги переплетаются, а члены с силой вжимаются друг в друга и ты чувствуешь, что тебя хотят не менее неистово и яростно.

Сканд порвал ненавистный наряд в лоскуты, а нитку жемчуга на талии перекусил зубами. Запустил руки за спину и, огладив поджавшиеся ягодицы, рванул конец косы. Жемчуг полился на пол водопадом. Лекс понял, что стоит почти по щиколотку в скользких как лед бусинах. Сканд вцепился взглядом в голубые глаза супруга и неторопливо перебирал пряди, по-хозяйски вытряхивая из них лишний сор.

- Не надо прелюдий, - Лекс ответил на его немой вопрос, -