– Как видишь, – улыбнулся Сухов. – Не ждал, малышок?

«Малышок» восторженно взревел и накинулся на Олега, стиснул со всей мочи.

– Заломаешь, медведь, – просипел магистр. Тело отдалось слабой болью, но Олег не рассердился на простодушного великана.

– А мы думали – всё! – радостно ревел Свен. – Просыпаемся, а тебя нету! Стемид ещё сказал, что вроде как всплеск слыхал! Значит, не утонул-таки?

– Ещё бы Стемиду не слыхать, – процедил Олег. – Эта паскуда во мне дырок понаделала и в море скинула!

– Ну-у?! – выдохнул Малютка.

– Вот тебе и ну… Меня венецианцы подобрали. А то кормил бы я рыб…

Трое варягов, неуверенно ухмылявшихся за широчайшей спиной Свена, разом нахмурились.

– Надо тогда словить Стемида, – сказал один из них, сильно «окая», – брюхо вспороть за такие дела и камнями набить!

– А камешки на костерке накалить, – присоветовал другой. – Пущай погреется перед вечным холодом Хеля![48]

– Пущай, – согласился Олег.

И все пятеро энергично зашагали к лодьям. Два корабля медленно подходили к пристани – «Пардус» и «Финист» – и спускали паруса. Остальные лодьи, скалясь на Региум драконьими пастями, мирно покачивались у причалов. За вывешенными щитами никого не было видно – надо полагать, братия дрыхла на скамьях. Или в полном составе завалилась в портовые капилеи,[49]дабы как следует выпить и закусить.

Человек десять варягов сгрудились вокруг большого костра, разведённого на галечнике, и жарили мясо, нанизав солидные куски на тонкие клинки акуфиев, смахивавших на аистиные клювы, – русы понемногу перенимали полезные изобретения ромеев. Акуфии были приспособлены для того, чтобы пробивать кольчужную броню, хотя у самих варягов лишь каждый третий таскал такую, большинство обходилось кожаными доспехами. Русы из тех, кто не был богат настолько, чтобы заказать себе кольчугу, или тех, кому она не досталась по наследству, носили ромейские кавадии – доспехи из стёганого дешёвого шёлка, подбитые грубым хлопком.

Все варяги были хоть и при мечах, но с непокрытыми головами, и лишь один жарился в большом шлеме, из-под которого торчали рыжие косицы.

Стемид что-то с жаром рассказывал, помогая себе руками и всем телом, а остальные рассеянно слушали его, следя за тем, чтобы не подгорело мясо и не перекалились мечи.

Малютка Свен подошёл и с ходу ухватил Стемида за шкирку. Мотнув его, он рывком поставил возмущённо брыкавшегося дренга лицом к лицу с Олегом. Остальные варяги удивлённо поворачивались – и столбенели. Их аколит вернулся с того света!

Рыжий дренг хотел было крепко высказаться по адресу Малютки, но, сдвинув шлем на лоб, сразу увидал Сухова. Стемид посерел от страха и хлопнулся на колени.

– Не виноватый я! – взвыл он. – Они меня заставили!

Олег покачал головой.

– Они тебе заплатили, – возразил он. – Кто?

– Не зна-аю! Корабельщик он! Из ромеев! В больших чинах ходит, и плащ на нём такой, чёрный весь, в орлах золотых!

– Курчавый?

– Да, да! И борода тоже кучерится!

«Неужели Иоанн Радин – тот самый „пятый, который первый“? – подумал Олег. – Да нет, не может быть. Чтобы друнгарий флота… Хотя почему бы и нет? Роман Лакапин тоже в друнгариях флота ходил, а вышел в базилевсы…»

– Все эти дни, – спокойно сказал он вслух, – я представлял, что с тобой сделаю, и уже притомился казни выдумывать. Устроить тебе усекновение главы? Нет. Не хочу меч пачкать грязной кровью. Повесить тебя? Четвертовать? Не знаю, не выбрал еще. Мне, в общем-то, без разницы, как именно ты умрёшь. Но ты умрёшь. Сегодня. Сейчас. – Поглядев на варягов, магистр добавил: – Делайте с ним, что хотите, ребята. Он ваш.

Ребята отложили недожаренное мясо и подхватили Стемида. Тот дёрнулся так, что шлем его слетел на камни, обнажая огромную плешь цвета сырого мяса в венчике рыжих волос. Да какая там плешь – это со Стемида скальп сняли! Печенеги, наверное, или мадьяры – любой степняк любит вплетать в гриву своего коня человеческие скальпы. Удивительно, что Стемид жив остался. Наверное, дохлым притворился…

– Не-ет! – заверещал рыжий. – Не надо! Не хочу-у!

– Заткнись, – посоветовал ему Свен, – душу перед смертью не погань.

– Калить камешки-то? – поинтересовался любитель «жареного».

– А то!

Стемид заверещал пуще прежнего… Олег отвернулся и подошёл к вымолам, куда подваливал «Пардус».

– Оле-ег! – донеслось с палубы, и Сухов разглядел подпрыгивавшего Пончика. Магистр помахал светлейшему рукой.

Лодья ещё толком причалить не успела, а Шурик уже перепрыгнул на древний каменный вымол и понесся к другу.

– Пр-рывет, сиятельный! – вопил он, лупая мокрыми глазами. – Ну, ты вообще! Я уж думал – всё! И что б я Елене сказал?!

Пончик так сильно шлёпнул Олега по плечу, что тот поморщился.

– Ты… чего? – неуверенно проговорил протоспафарий.

– Швы мне сняли, зажило вроде, но всё равно побаливает ещё…

– Швы?..

– Проникающие колотые раны – так вы вроде выражаетесь?

Пончик сделал страшное лицо.

– Кто?.. – выдохнул он.

– Кто?! – рявкнул подоспевший Инегельд.

В этот момент поросячий визг Стемида огласил берег.

– Он, – показал Олег за плечо.

На вымол шагнул Ивор Пожиратель Смерти. Стемида он не видел за спинами склонившихся варягов, но зато приметил большой шлем, валявшийся на песке.

– Стемид? – прищурился Ивор.

Олег кивнул.

– Ясно… – протянул Клык.

– Никогда прежде не бывало так, – тихо проговорил Сухов, – чтобы мне приходилось спину на лодье прикрывать. Свои же! И вот, нарвался…

Светлый князь потемнел лицом, его кулаки сжались, а губы стянулись в нитку.

– Кто там, с ним? – резко выговорил он.

– Акила Длинный Меч, – прогудел подходивший Малютка Свен.

– Тогда ладно, – пробормотал Клык, – Акила толк знает.

Прерывистый вой разнесся надо всей бухтой, но князь лишь мрачно улыбнулся.

– Повой, повой, с-собака! – проворчал Инегельд – и улыбнулся, вспомнив о возвращении аколита. – Так это что же, – оживился он, – поход не отменяется?

– Поход продолжается, князь!

Клык приставил ладонь ко лбу и глянул на отшвартованные генуэзские галеры.

– Твои, што ль? – спросил он.

– Почти. А Турберн где?