— Потом ты сможешь меня арестовать. — Он отстегнул кобуру, которую она забыла снять, ложась в постель. — В данный момент я предпочитаю, чтобы ты была не вооружена. И полностью раздета.

— Ты всегда меня предпочитаешь полностью раздетой.

— Признаю себя виновным. — Рорк прижал свои губы к ее губам.

Казалось, что прошло уже много дней с тех пор, как она в последний раз была дома, в постели, с ним. Каким наслаждением было чувствовать ее тело рядом со своим, такое податливое и с радостью отвечающее на его ласки. Каким счастьем было заставить ее хотя бы на несколько минут забыть о работе, о крови, о смерти и человеческом горе и думать только об удовольствии, которое они дарили друг другу.

— В кои-то веки на тебе не так уж много одежды. — Ева стянула с него рубашку, и ее руки заскользили по спине Рорка.

— Я все продумал. — Он приподнял жену, чтобы снять кобуру и пиджак. — А вот ты — нет.

— Я рассчитывала немного подзарядиться, — улыбнулась Ева, когда он снял с нее свитер. — И все еще рассчитываю.

Она обняла Рорка. На ней оставались майка, брюки и на цепочке вокруг шеи брилиант величиной с детский кулачок, который подарил ей Рорк.

Обхватив ногами за талию, она перевернула его, оказавшись наверху.

— Чувствую, что недолгий сон вернул мне всю потраченную энергию. — Ева сорвала с себя майку и отбросила в сторону.

Он коснулся ее грудей. Ева закрыла глаза от наслаждения. Затем наклонилась к нему, и они слились в поцелуе, подхлестнувшем возбуждение.

Какая же она сильная и стройная, подумал Рорк. Под глазами круги от усталости, но тело кипит энергией. Это его Ева, подарок, который он получил в конце долгого тяжелого дня.

Перевернув ее и оказавшись наверху, он услышал, как она смеется. Ее смех перешел в удовлетворенное мурлыканье, когда он стал касаться губами тех мест, которых только что касались его руки. Под его губами стучало ее сердце, и его ритм нарастал по мере того, как сильные мужские руки продолжали скользить по ее телу. Ева приподняла бедра, когда он стал стаскивать с нее брюки. Его губы продолжили путешествие вниз — по торсу, животу. Рорк щекотал ее языком, покусывал кожу, Ева же, почти не дыша, ласкала его спину, время от времени страстно впиваясь пальцами.

Она стонала, задыхаясь от наслаждения, спазмами сжимавшего ее тело.

Рорк умел любить: умел брать, но умел и давать. Ему Ева могла отдаваться без страха и сомнений, зная, что он любит ее не меньше, чем она его; что она для него не просто инструмент удовлетворения желания. Она потянулась к нему, к его любви, к той уверенности, которую он внушал ей, и еще раз заглянула в бездонную глубину его глаз.

Когда он вошел в нее, удовольствие достигло предельных высот наслаждения. Вначале медленный ритм его движений постепенно нарастал, вытесняя из окружающего мира все, кроме этого страстного слияния их тел. Она обхватила лицо Рорка руками и, всматриваясь в его глаза, увидела себя летящей в небесах наслаждения, а его — летящим вслед за ней.

* * *

Так как ее внутренние часы остановились и она потеряла чувство времени, Ева подумала, что ничего не изменится, если она проведет в постели еще несколько минут. Возможно, она немного нарушила свое расписание, и все пошло не так, как ранее предполагалось, но жалеть об этом не стоит.

— Я сегодня общалась со слишком большим количеством людей, — призналась она.

— Расскажи мне о них.

Ева взглянула в окно в потолке, находившееся прямо над кроватью, и с удивлением отметила: как же быстро стемнело!

— Ты никогда не устаешь от разговоров с людьми.

— Боюсь, что ты ошибаешься.

— Ты можешь платить людям за то, что они разговаривают с другими людьми, с теми, с кем ты сам не хочешь говорить.

Рорк усмехнулся и взял ее за руку.

— Ты можешь ограничить свое общение одними эсэмэсками и электронной почтой и вообще никогда ни с кем не общаться непосредственно, — продолжала Ева. — Мне же о таком остается только мечтать.

— Да, но если бы я действительно платил людям за то, что они говорят с другими людьми, — что я, конечно, и делаю при необходимости, — а потом платил бы другим людям за то, чтобы они говорили с теми, кому я уже заплатил, то многое, без сомнения, потерялось бы при пересказе. Ну а это закончилось бы необходимостью беседовать с еще большим числом людей, чтобы разобраться с возникшей путаницей.

— Возможно. Но ты любишь людей больше, чем я.

— Не исключено. Однако не стоит забывать, что ты каждый день рискуешь ради них собственной жизнью.

— Сегодня, по крайней мере, я жизнью не рисковала.

— Ну, в таком случае нам следует отметить этот день как исключительный. Господи, мне же так хотелось выпить вина!

Ева обхватила его голову руками и приподняла, пристально всматриваясь ему в глаза.

— У тебя сегодня был плохой день.

— Не самый радостный, ты права, очень долгий, но, в конце концов, не такой уж и плохой. Особенно момент приезда домой.

— Ну, об этом можно и не говорить.

— Об этом всегда следует говорить.

Рорк подвинулся поближе, чтобы поцеловать ее.

— Тогда я тоже это скажу. Кроме того, я хочу принять душ, может быть, выпить немного вина, и, так как я «заплатила» тебе вперед, я хотела бы, чтобы ты взглянул на некоторые документы Марты Дикенсон.

— Уговор дороже денег. Душ, вино, еда и мое обещание.

— Я уже ела.

— Уже? Когда ты успела?

Ева рассмеялась и вместе с ним скатилась с кровати.

— Сегодня утром я ела датский пирог из автомата, а днем — потрясающе вкусный куриный суп.

— Значит, есть причины отпраздновать.

Они вместе прошли в душ.

— На самом деле это был очень вкусный суп из кафе неподалеку от места преступления.

Ева запрограммировала воду на предельную температуру — сто два градуса.

Рорк поморщился, но решил выдержать.

— Ну а как ты?

— Относительно еды? — удивился он. Ева никогда раньше не спрашивала его об этом.

— У меня был настоящий большой завтрак, потом ланч в столовой у исполнительного директора, где мне пришлось слишком долго беседовать со слишком большим количеством людей. Что не могло не испортить мне аппетит.

— У тебя какие-то проблемы? Может быть, мне пора уже закладывать что-то из бесчисленного количества драгоценных безделушек, которые ты мне надарил?

— Думаю, выпутаемся и без твоих жертв. Никаких проблем. — С этими словами Рорк подставил голову под сильную струю воды. — Просто там было несколько человек, которым следовало напомнить о приоритетах и о том, кто им платит.