- Будем думать, - сказал он. - Ты не паникуй, но веди себя осторожнее. Проверь машину на всякий случай! Или пользуйся пока услугами такси. И давай не встречаться открыто, береженого бог бережет.

Ева внимательно прислушивалась к разговору.

- Эдуарду угрожают? - спросила она, когда Смирнов положил трубку.

- Пытаются. Предупредили, чтобы он прекратил поиски жены.

- Ты ему веришь?

Сыщик пожал плечами:

- С одной стороны, у меня пока нет оснований подозревать Проскурова во лжи, а с другой - как-то странно все это выглядит. Словно баловство какое-то. И в то же время Олег Хованин погиб не понарошку.

- Приведи свой аргумент! - с вызовом произнесла Ева. - Я же вижу, что он вертится у тебя на языке. Дескать, если Нана исчезла не без ведома Проскурова, то зачем он обратился к тебе? Тем более если он же потом убил брата?

- Есть такое.

- Проскуров поступает так для отвода глаз, - вздохнула она. - Ты обязан ему жизнью и не станешь его подставлять. Он в тебе уверен! Долг платежом красен, а боевое братство священно. Зато перед окружающими прекрасный повод оправдаться - мол, я все сделал для спасения любимой супруги, даже частного детектива нанял.

- Опять ты за свое.

Смирнов встал и отправился в ванную.

- Ну, хорошо! - воскликнула Ева, босиком последовав за ним. - Допустим, ты докопался до истины и твой товарищ кругом виноват! Что ты сделаешь? Донесешь на него?

Сыщик включил горячую воду. Или лучше встать под ледяной душ? Слова Евы впивались в его сердце острыми шипами.

- Не знаю, - мрачно ответил он. - Приготовь, пожалуйста, кофе с коньяком. И покрепче.

Она молча удалилась, загремела на кухне посудой. Запахло кофе, разогретым маслом. Ева поджарила яйца «в мешочке», как любил Смирнов.

Сыщик уселся за стол чернее тучи, поковырял вилкой яичницу, но кусок не лез ему в горло.

- Поеду, поговорю с Уваровой, - сказал он, доливая в чашку с кофе коньяк.

- Удалось дозвониться?

- Да. Она ездила к родителям в Мытищи, развеяться после похорон Олега. Вчера вечером вернулась.

- Слава богу, - улыбнулась Ева. - А я уж подумала…

- Эдик не маньяк какой-нибудь!

Донельзя расстроенный, господин Смирнов встал из-за стола, машинально натянул на себя одежду, хлопнул дверью. Ева допивала вторую чашку кофе. Она сочувствовала Славке, но не собиралась этого показывать. Он справится!

Подозревала ли она Проскурова на самом деле? Отчасти. Уж очень нелепо выглядела эта история с его скоропалительной женитьбой. Если бы не гибель брата, то… Да, сюжет разворачивается, как у плохого драматурга, - не хватает накала, подбросим труп.

- Люся Уварова, - представилась худощавая брюнетка в светлой куртке и полосатом шарфе после того, как Смирнов назвал себя.

- Родственники Олега уполномочили меня выяснить обстоятельства его гибели. Прошел слух, что он покончил с собой. Поговорим на улице? - с вежливой улыбкой спросил он. - Или лучше в кафе?

- Прогуляемся по свежему воздуху, - предложила девушка. - У меня осталось три дня отпуска, так что я никуда не спешу. - Ее глаза наполнились слезами. - Мы будем говорить об Олеге? Господи! Я не хотела идти на его похороны, думала, не смогу. Но ничего, выдержала. А вас там, кажется, не было?

- Не было, - кивнул сыщик.

Он не придерживался мнения, что убийца непременно является проводить жертву в последний путь, и без особой необходимости не посещал печальные церемонии.

- Я ужасно не люблю мотоциклы, - сказала Люся. - Боюсь на них ездить. Олег даже обижался на меня из-за этого. Говорите, он мог совершить самоубийство? Почему?

Смирнов пробормотал нечто неопределенное о проблеме суицида в больших городах.

- Вы любили его? - спросил он.

- Любила? - Девушка подняла на Всеслава покрасневшие глаза. - Не знаю. Он мне нравился, очень. Но любви между нами не было, в том смысле что… В общем, мы были хорошими, близкими друзьями. Олег часто обращался ко мне за помощью: он изучал городские подземелья, а я находила для него архивные данные. Я работаю в архитектурном отделе фирмы «Мос-Эксперт», мы постоянно берем из архивной базы разные справки. У нас есть свои геофизики, связь с Институтом археологии… Ой! - Уварова испуганно прижала пальцы к губам. - Это нарушение с моей стороны, то есть я не должна была добывать сведения для постороннего лица. Если на работе узнают, меня уволят. Хотя… по сравнению со смертью все житейские неурядицы выглядят чепуховыми. Найду другую работу. Вот Олега уже не вернуть!

- Как Хованин к вам относился?

- С симпатией. Иногда мне казалось, что он ухаживает, но… наши отношения продолжали находиться в одной плоскости - душевной дружбы - и не переходили за эту грань.

- Вы разделяли увлечение Хованина? Я имею в виду подземную Москву.

- Городские подземелья хранят множество тайн, я с удовольствием читала об этом, слушала рассказы Олега. Кстати, искать в архивах документы, где идет речь о тайных ходах или иных подземных помещениях, практически бесполезно: ведь они сооружались не просто так и являлись либо государственным, либо фамильным секретом. Сведения о подземельях никуда не заносились, так что приходилось довольствоваться крохами. В основном, преданиями, слухами, легендами и свидетельствами очевидцев, конечно. Ребята из «Ахеронта» все это собирали, обобщали, потом проверяли. Олег был самым завзятым из них. - Уварова помолчала, сдерживая слезы. - Вот только… спускаться под землю я не могла. Знаете, один раз он долго уговаривал меня, и я согласилась, чтобы не расстраивать его. Оделась в специальный костюм, шахтерскую каску… мы были вдвоем. Спустились в подвал полуразрушенного дома, потом еще в какой-то люк, и оказались в помещении с трубами, вентилями, какими-то кабелями. Пошли вперед, а там такое зловоние, словами не передать! Дышать нечем, глаза слезятся… под ногами хлюпает отвратительная жижа, а стены покрыты слизью: желтой, черной, прозрачной, как студень. Гадость! У меня едва не началась истерика. Не помню, как мы выбрались наверх. Больше я и слышать о подземных экскурсиях не желала. Диггера из меня не получилось, а есть люди, которые привыкают легко. Их хлебом не корми, дай полазать по тоннелям.

Люся немного успокоилась, слезы на ее глазах высохли.

- У Олега была женщина… или женщины? - спросил Смирнов. - Простите за бестактность, но это может оказаться важным.

- Хованин был внутренне закрытым. Если он с кем-нибудь встречался, то мне не докладывал. Его могли видеть с девушками, вероятно, он с кем-то спал… ну, вы понимаете, о чем идет речь. Интимными подробностями своей жизни он со мной не делился. Сказать честно, на влюбленного Олег не походил. Он увлекся одной идеей. Кажется, у Геродота или Страбона есть упоминания о знаменитом Египетском лабиринте. Так вот Олег решил, что он находится не в Африке, а в Москве. Все искал остатки лабиринта, становился просто одержимым.