внимание на себя в качестве пушечного мяса, тем самым вынудив Турцию погодить с объявлением войны. О том же и Шешковский вещал.

Словом, нам срочно нужна пушка с нарезным стволом и при минимальных затратах. Вот и вышла у меня трёхфунтовая гаубица с клиновым затвором. Из изысков только противооткатные пружины и сошник, которые вполне приемлемо гасили откат, а первые ещё и возвращали орудие практически в изначальное положение.

Изменений вроде и немного, только в изготовлении такая гаубица обходится уже чуть не втрое дороже того же полупудового единорога, стоившего порядка трёх тысяч рублей. Не шутка! А главное, по времени её делать куда дольше. Хотя я, конечно же, подошёл к делу основательно и озаботился необходимым оборудованием и станками, что опять влетело в копейку, зато значительно удешевит производство и серьёзно ускорит процесс.

Дудин хватается за голову, сворачивает частные заказы, делая мои приоритетными, но всё же и не думает отмахиваться от меня. Он и пушкарный цех взял в свои руки, где пришлось организовывать литейную, да мастера литейщика привлекать. Правда, он до того только колокола ладил, но управился и с орудиями. Основные части как раз литьём и получали, а дальше, как в том анекдоте, доработка напильником.

Всем этим я занимался тот месяц, что провёл в Воронеже после похищения великой княгини. Времени как раз хватило на то, чтобы не только гаубицу изготовить, но и картечницу. Однофунтовая пушечка калибром в пятьдесят миллиметров должна была заменить в нашем полку станковый пулемёт. Дистанция боя для неё всего-то три сотни шагов, но с казённым заряжанием и готовыми патронами можно добиться скорострельности шесть выстрелов в минуту, что существенно усилит огневую мощь взвода.

Никакой ошибки, я собирался вооружать ею именно взвод, введя в него отделение огневой поддержки. Говорю же, что серьёзно переработал штаты местного полка, исходя из собственного опыта и возможностей этого мира. Дорого, не без того, но оно того стоит. Однозначно…

Мы достаточно споро сменили позицию, и я сделал Воронину приглашающий жест, мол, не желаете ли попробовать. Тот видел, как я отстрелял две серии по три снаряда, задавал уточняющие вопросы и наконец являлся опытным артиллеристом, имевшим дело с пушками уже не первый год. К тому же тема эта ему была интересна. Будь иначе, и я не стал бы обращаться к нему только из-за того, что он обязан мне жизнью.

Получилось у Григория Тимуровича не так удачно, как у меня. Ошибся с определением дистанции, а потому группу мишеней задело только краем, повалив лишь две из них. Но он сделал выводы, внёс поправку, заменив трубку замедлителя на секунду дольше, и следующим снарядом накрыл разом все мишени. Глянул на меня.

— У нас с собой ещё четыре снаряда, — ответил я на его немой вопрос и сделал приглашающий жест.

— Передок к орудию! — выкрикнул он команду.

Сменив позицию, мы чуть приблизились и ещё больше сместились вправо. Сыто лязгнул затвор, Воронин прикинул расстояние, выставил прицел и приник к нему. Грохнуло и снаряд ушуршал к цели. Вспухло молочно-белое облачко, и вновь накрыло всю группу. Двести пятьдесят десятимиллиметровых пуль это, конечно, не баран чихнул, но и уметь стрелять тоже нужно. Поручик делал это прямо-таки виртуозно.

— Вы отлично стреляете, — когда был израсходован последний снаряд, отметил я.

— Да я вообще не представляю, как можно из такого орудия промахиваться.

— Передок к орудию! Возвращаемся в имение, — распорядился я, садясь в седло.

Воронин последовал моему примеру, и мы, не выказывая поспешности, направились в сторону имения моих родителей. Ну а где мне ещё проводить испытания нового орудия? Для чего я выкупил десяток молодых холопов, не имеющих ещё плетений. Пришлось убить целую неделю на то, чтобы научить их выполнять обязанности орудийной прислуги. Успехи пока не очень, но для полевых испытаний умения парней уже вполне хватает.

— Кстати, а как воспламеняется трубка замедлителя? Если свинцовые пояски плотно входят в нарезы, то должны наглухо перекрывать путь пламени и дыму, — поинтересовался Воронин, ехавший со мной рядом.

— А вы не заметили? Два нареза в стволе друг напротив друга сделаны глубже и шире остальных, свинец не заполняет их полностью, и происходит прорыв, воспламеняющий затравку. За всё время не было ни одной осечки.

— Понятно. А какие ещё есть заряды?

— Картечь, пять сотен пуль диаметром, как и в граде, четыре линии##1.

##1 Л и н и я — 1/10 дюйма, равна 2,54 мм.

— Всего-то? Такая пуля слишком лёгкая и далеко не полетит.

— До трёхсот шагов более чем достаточно, а дальше уже следует бить градами.

— Хм. И каковы результаты на такой дистанции?

— Очень хорошие. Настолько, что я решил изготовить ещё и картечницы сродни уже существующим однофунтовкам. Опытный образец в имении, скоро сами сможете посмотреть и оценить.

— Однофунтовки так и используют, но заряжают ближней картечью. И бьёт она до четырёхсот пятидесяти шагов, — заметил Воронин.

— Это так, но в заряде лишь три десятка пуль, а в цель на пределе попадает хорошо как штуки три-четыре. У меня же двести пятьдесят, и до противника долетит куда больше.

— Но маленькая пуля наносит не такие уж и серьёзные ранения, — с сомнением покачал головой Воронин.

— Для того чтобы убить, хватит и этого, а то, что будет много раненых, так оно и к лучшему. Раненый уже не боец, а обуза и деморализующий фактор. Он требует эвакуации в тыл, лечения и ухода.

— А гранаты у вас имеются?

— Разумеется. Они точно в таком же стакане, как и град, но он полностью заполнен двумя фунтами пороха, а в наконечник вставляется не трубка замедлитель, а специально разработанное кресало, которое выдаёт искру в момент удара снаряда о землю или препятствие.

Ох и намучился же я с ним, пока не получил нужную конструкцию. Как бы всё упростило наличие ударного состава, ну или тёрочного. Однако ничего подобного в наличии не наблюдалось, а потому оставались старые добрые кремень и кресало. Как результат, взрыватель получался достаточно дорогим. Радовало хотя бы то, что из ста двадцати снарядов в боекомплекте восемьдесят отводилось под град, тридцать картечь и только десяток гранат.

Мало? Ну, это как сказать. Порох обладает слабой бризантностью, и снаряд даёт мало осколков, а потому граната хороша только для стрельбы по укреплениям и постройкам. Степь же подразумевает открытый простор, татарских и ногайских всадников, с которыми лучше разбираться на