— Ты видел её?

Тавен кивнул.

— Она смотрела прямо сквозь меня.

— И она всё ещё там?

— Насколько я знаю.

Теперь Аврора знала, что для неё важнее всего. Она не знала, что её мать чересчур эмоциональна, но если бы она не получила записку Авроры, то поверила бы, что Аврору действительно похитили из-за её способностей Бурерождённого. А поскольку Аврора не обладала такими способностями, похитители вполне могли счесть её никчёмной.

Аврора откашлялась, желая добиться того, чтобы её голос не дрогнул.

— А Новайя… она здорова?

Рот Тавена слегка приоткрылся, и он вздрогнул.

— Ваше Высочество, я полагал, что вы знаете.

Она поморщилась от такой чести, но перешла к делу.

— Знаю что?

— Что она помогла организовать ваше похищение.

Аврора вскочила с места.

— Это неправда.

Глаза Тавена широко распахнулись.

— Её допрашивали. В её комнате нашли большую сумму золота и сердце бури, которое принц Кассий подарил вам.

Она инстинктивно повернулась и обнаружила, что челюсть Кирана окаменела, а глаза угрожающе уставились в пол.

— Я отдала ей сердце бури, потому что оно ничего для меня не значило. Она его не украла. И она не имеет никакого отношения к моему похищению, — ответила Аврора.

— Вы уверены? — спросил Тавен.

— Конечно!

Он нахмурился, и его взгляд стал серьёзным.

— Она в подземелье. Принц поместил её туда в тот же день, когда вас похитили.

Аврора чуть не потеряла равновесие. На самом деле она и впрямь потеряла равновесие, и единственная причина, по которой она не растянулась на полу, была в том, что кто-то поймал её.

Киран.

Она чувствовала его за своей спиной, своими большими руками он обнимал её за талию. Ей ничего так не хотелось, как повернуться в его объятиях и молить об утешении. Но она удержалась на ногах и отступила к Тавену.

— Мы должны помочь ей.

— И вот поэтому мы здесь, — протянула Зефир. — Помочь им всем. Страдают не только твои друзья и семья.

— Я знаю, — отрезала Аврора.

— И что ты собираешься с этим делать? — спросила Зефир

Аврора вздёрнула подбородок и пристально посмотрела сначала на Зефир, потом на Тавена и, наконец, на Кирана. Она не заметила ни намёка на эмоции на его лице, но он не отвёл взгляда. Это была проблема, и они оба знали это… она хотела помочь, но не имела ни малейшего понятия как.

Может она и обращалась хорошо с ножом и неплохо владела рукопашным боем, но она не была солдатом. Поздно по ночам она всё ещё кипела от горя по душе, чья магия теперь жила в её груди. И это была буря, уже прожитая жизнь. Как она вообще могла подумать вступить в настоящую войну?

— Не знаю, — наконец ответила Аврора.

Зефир поднялась из-за стола и подошла к Авроре.

— Первое, что ты должна сделать, это решить, где ты проведёшь линию.

— Какую линию?

— Как далеко ты готова зайти, чтобы спасти народ и вернуть себе корону? На какие компромиссы ты готова пойти? Сдаться? Предать? Насколько сильно ты хочешь запачкать свои королевские руки? — когда она задала этот вопрос, Зефир подняла свою собственную руку, украшенную угрожающей красной перчаткой.

Авроре хотелось ответить немедленно, заявить, что она сделает всё, что потребуется, но она знала, что в этом решении на карту поставлено гораздо больше, чем её собственная жизнь.

— И как только я проведу эту линию, — сказала Аврора, — что будет дальше?

— Тогда мы используем одну проблему для решения другой. Нет смысла побеждать Локи только для того, чтобы их уничтожил Повелитель бурь. И не будет большой пользы в том, чтобы свергнуть Локи, если не останется королевства, которым можно было бы править. Из того, что Тавен рассказал нам о взаимодействии Повелителя бурь с солдатами Локи в поле, он кажется особенно зацикленным на этой семье, даже дразня их своими убийствами. Если нам повезёт, они всё, что он хочет. Таким образом, логическое решение состоит в том, чтобы доставить семью Локи к Повелителю бурь, либо тайком, либо насильственным восстанием.

Это был хороший план, даже если от него у неё скрутило живот. Она желала очень многого семье Локи, но желала ли она им смерти? Или, может быть, даже хуже? Про Повелителя бурь говорили, что он безумен и жесток. Если ему действительно нужны Локи, что он будет с ними делать? И разве можно было сказать, что он остановится, как только получит желанных Бурерождённых? Но это был план, нечто осязаемое, над чем они могли бы работать, и это было больше, чем имела она. Пока этого должно быть достаточно.

— С чего мы начнём? — спросила Аврора.

Зефир рассмеялась.

— А что, если я вообще не хочу, чтобы ты участвовала? Ты просто ещё одна Бурерождённая, которая растопчет всех нас. Это моя революция. Если ты хочешь быть частью этого, тебе нужно будет доказать свою ценность.

Аврора вздёрнула подбородок и встретила взгляд Зефир своим жёстким взглядом.

— А если я решу, что будет лучше начать свою собственную революцию? Тавен будет на моей стороне, не так ли? — солдат выглядел смущённым, но он бросил на Зефир один серьёзный взгляд, а потом кивнул головой.

— Моя обязанность защищать вашу жизнь, — ответил он.

— Не говоря уже о том, — продолжила Аврора, — что я провела восемнадцать лет, исследуя залы и комнаты этого дворца. Никто не знает его лучше меня, и небесный огонь, который течёт по моим венам, откроет ворота дворца.

Этот пункт был немного блефом. Она надеялась, что небесный огонь в её груди сработает так же хорошо, как и обычное родство с Бурерождёнными, но она не знала наверняка.

— Ты и правда ведёшь жёсткую игру, — сказала Зефир, её красивые, тёмно-красные губы изогнулись.

— Я ещё не предложила тебе сделку. Но я готова к этому.

Брови Зефир поднялись, и ленивая, незаинтересованная сутулость исчезла из её позы.

— Расскажи мне.

Аврора глубоко вздохнула.

— Помогите мне спасти моё королевство, помогите мне получить трон Павана, и ты сможешь вновь открыть Глаз, на этот раз как законное предприятие, защищённое от судебного преследования.

Все в комнате уставились на Аврору, как будто у неё выросла вторая голова.

— Вы, конечно, всё ещё будете рисковать привлечением к ответственности за тёмные дела, которые иногда совершаются на рынке. Головорезы и воры, а также любые другие лица, совершившие насильственные преступления, подлежат суду в соответствии с законом. Но я обещаю, что магия больше не будет рассматриваться как преступление.

На мгновение Зефир казалась почти ошарашенной, но она быстро пришла в себя и протянула руку в перчатке.