– Вы, кажется, хотели посмотреть мене в глаза, Ивар, – через некоторое время холодно напомнила она.

Локано вздрогнул, словно очнувшись, и поднял взгляд.

– Не забывайте иногда и себе под ноги поглядывать, Советник, – глаза Дэлери метали молнии, – не то можно и оступиться.

– Вы мне… угрожаете?

– Нет, просто даю совет.

Среди кружащих вокруг Верховной сестер произошла смена состава. Вооружившись объемистой стопкой одежды, три жрицы принялись одевать свою повелительницу.

Глядя, как роскошное тело Дэлери постепенно скрывается под кружевным бельем и последующими, порой весьма замысловатыми деталями туалета, Локано на некоторое время умолк, буквально пожирая глазами последние открытые участки ее шелковистой кожи. Девушки работали быстро, но без суеты. Каждая четко знала свою роль и свои обязанности, с легким шорохом перемещаясь с места на место, одевая, застегивая, завязывая и расправляя.

Когда последняя пуговица была, наконец, застегнута, Верховная грациозно опустилась в появившееся словно из-под земли кресло. Девушки снова переменились. Одна, с феном и букетом расчесок в нагрудном кармане, занялась ее волосами. Другая, присев у подлокотника, делала маникюр. Но правили бал, несомненно, не они. Невысокая, быстрая, сосредоточенная как стоматолог при виде сложного заросшего зубного канала, Жрица, засучив рукава, начала наносить макияж на лицо Дэлери. В левой руке она держала целую палитру с разнообразными видами теней, туши и всего прочего, что требуется для одурачивания мужчин. Ее правая рука, словно веером, ощетинилась кисточками и щеточками, мелькавшими с головокружительной быстротой.

Будто завороженный, Локано, не отрываясь, смотрел, как лицо Верховной менялось. Чуть-чуть тени там, одно неуловимое движение карандашом тут, и, словно на фотокарточке, опущенной в ванночку с проявителем, под руками визажистки проявлялась другая Дэлери. Холодная, высокомерная и властная. Дэлери, привыкшая повелевать людьми. Ее красота и женственность никуда не делись, только теперь они обрели новое качество, обрели более четкую форму, отличаясь от того, что было, как безупречно ограненный бриллиант отличается от сверкающей в лучах утреннего солнца капли росы.

Сестры отступили в стороны, и Верховная Жрица открыла глаза.

Проклятье! Да, именно этой женщины Локано боялся столько лет!

Неторопливо, можно даже сказать, монументально, она поднялась с кресла, выпрямившись перед ним во весь рост, из-за каблуков ставший еще выше. Подошедшая сзади Сестра Кьюси подала ей форменный плащ. Облачение Верховной Жрицы было завершено.

– Итак, господин Верховный Советник, если вам больше нечего мне сказать… – даже ее голос изменился, став более глубоким и понизившись почти на октаву.

– Я так и не получил ответа на заданный вопрос, – Локано сложил руки на груди, давая понять, что их беседа еще далеко не закончена. – О чем вы разговаривали с Бекташем в ресторане?

– Я уже сказала вам, Советник, – длинные крылья ресниц гневно взметнулись. – У нас состоялся личный разговор, не имеющий никакого отношения к государственным делам.

– Как вам будет угодно, но ради этого личного разговора вы…

– Вы повторяетесь, Советник.

– …вы притащили с собой целую ораву Жриц, готовивших для вас блюда на кухне, – Локано заговорил жестче и напористей.

– Это не запрещено.

– …и последовательность этих блюд странным образом сложилась в Цепь Умиротворения, – Советник подался вперед, оказавшись буквально в считанных сантиметрах от окаменевшего лица Жрицы. – Для чего вы затуманивали разум Бекташа? Что вы хотели у него выведать?

– У ваших информаторов очень хорошее зрение, господин Верховный Советник, – с расстановкой произнесла Дэлери, – слишком хорошее для простого смертного.

– Не вы одна у нас такая ушлая, госпожа Всезнайка.

– Из всех, кто присутствовал в «Прайме» в тот вечер, – размышляла вслух Дэлери, – только главная распорядительница ресторана, Паола Розански могла распознать вкусовую Цепь. Она несколько лет провела в Интернате. Боюсь, теперь ее ждут серьезные неприятности.

– Что ж, в сообразительности вам не откажешь! – усмехнулся Локано. – Но вы ничего Паоле не сделаете. Она находится под моей протекцией.

– Она преступила Закон!

– А использование Тайного Знания в личных целях – разве это не преступление? Или вы забыли случай с Улзой Накаси, когда она исполнила фрагмент Танца Вожделения перед группой экскурсантов?

– Два самоубийства и три пациента в психиатрическом отделении нашего госпиталя, – Жрица наклонила голову. – Я сама вынесла ей приговор и сама же проследила за его исполнением.

– Вот и славно! В таком случае мне не нужно разъяснять, какие неприятности могут ожидать вас, если дело получит огласку. Услуга за услугу, мне все-таки интересно, зачем вам потребовалось разводить Руорна на чистосердечность, что вы хотели у него выяснить?

– Это мое личное дело!

– Опять за свое! Не забывайтесь, Виан! Я – Верховный Советник, и я требую, чтобы вы сказали мне, о чем был ваш разговор!

Дэлери молчала, упрямо сжав губы.

– Что ж, я хотел как лучше, но вам, видимо, не терпится предстать перед Дисциплинарной Комиссией, – Локано сокрушенно вздохнул. – Придется мне отдать соответствующее распоряжение.

– Нет! – Дэлери вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Данный вопрос находится за пределами компетенции Комиссии, да и вашей собственной тоже, господин Верховный Советник!

Резким движением Верховная Жрица воздела вверх сжатую в кулак татуированную правую руку, и в тот же миг по всему залу словно пробежала судорога. Тело Дэлери напряглось, ее рот приоткрылся, и из него раздались слова, произнесенные жутковатым, скрежещущим голосом:

– ИСТИННО ТАК!

Мозг Локано словно окатили ведром кипятка. Он сдавленно вскрикнул, отшатнувшись и схватившись руками за голову, когда сама Сиарна выступила в защиту Жрицы.

Вспышка хлесткой, обжигающей боли закончилась так же внезапно. Дэлери бессильно уронила руку и закашлялась.

– Ну что, Ивар, допрыгался? – прохрипела она.

Опустошенный, Локано медленно выпрямился, лихорадочно вспоминая, о чем они только что говорили. Его, Верховного Советника, грубо и бесцеремонно поставили на место, дав понять, что у Сиарны и ее Жриц есть дела, до которых он еще не дорос. Он тяжело дышал, его лицо покрылось красными пятнами, словно он только что получил самую настоящую пощечину.

– Вот оно как! – наконец смог выговорить он.

– Вопрос исчерпан? – поинтересовалась Жрица.

– О, да, вполне! – заложив руки за спину, Локано, с трудом сдерживая клокотавшую в нем ярость, начал не спеша прохаживаться перед Дэлери. – Я больше не стану докучать вам своими расспросами…

– Отрадно слышать.

– …но вот с Дисциплинарной Комиссией мы еще не закончили.

– Да на каком основании?!

– Оснований достаточно,