– Ты знаешь, что такое верность, Халла? – тихо спросил он.

– Что же такое верность, мастер Вульфрик?

– Сражаться за сына человека, который убил твоего отца… – он помедлил, – потому что ты знаешь: так будет правильно.

Халла пока не могла определиться с тем, кому принадлежит ее верность. Она будет бороться с Рулагом до последнего вздоха – его предательством она считала прежде всего засаду, устроенную на корабли фьорландцев, в результате которой вместе с флотом драккаров погибло больше тысячи человек, но также она знала, что Алдженон убил ее отца только из-за необходимости спасти своего брата, Магнуса, из Ро Канарна. Если Алдженон или его сын заслуживали ее верность, им сперва нужно было это доказать, а один из них погиб, не успев этого сделать.

– Я сражаюсь за Фьорлан, Вульфрик, и я надеюсь, ты тоже. Вот чему мы верны, и вот почему мы продолжим сражаться. – Не в ее характере было обманывать, а из всех ее капитанов она больше всего нуждалась в помощнике вождя из Фредериксэнда. Она не будет ему лгать или притворяться, будто с готовностью присягнет Алахану Слезе – но, к счастью, ей не придется решать этот вопрос в ближайшее время.

– Справедливо, – заметил Вульфрик. – Но я поклялся в верности дому Слезы, и я буду служить Алахану до последнего вздоха.

Халла кивнула – она понимала, какой глубокий смысл несут эти слова. Она знала, что отец Вульфрика некогда обернулся против Рагнара Слезы и в качестве наказания потерял свое семейное имя. Сыну Ларса Взбешенного было разрешено остаться в живых при условии вечной верности дому Слезы. Такие клятвы для воинов Фьорлана были незыблемы, и долг Вульфрика привел к тому, что он стал воином Фредериксэнда и другом погибшего верховного вождя.

Она попыталась улыбнуться.

– Это тоже сильные слова, но нам нужно продержать пленников в живых еще немного. По крайней мере, мы узнали, что Алахан до сих пор жив. Если он сумел сбежать из Фредериксэнда и сможет добраться до Тиргартена…

– Он все еще жив! – прервал ее Вульфрик. – Да, это похоже на очень хорошие новости.

Огромный воин закрыл глаза, и на секунду Халле показалось, что она заметила слезы. Они стояли в молчании, пока люди вокруг убирали тела и тушили огонь.

Халле требовалось продумать план. Пока они шли с юга на север через Глубокий Перевал, она была занята простыми задачами выживания и поддержания боевого духа. Но сейчас, когда они уже достигли лесов Хаммерфолла и находились на земле Фьорлана, ей нужно было обдумать другие вопросы. Если они продолжат идти на север, им придется пройти через Медвежью Пасть и пересечься с новым вождем – этим Граммой Черные Глаза, – прежде чем они дойдут до Джарвика, города Рулага Медведя. Одним из преимуществ их конечной цели являлось то, что самого Предателя в городе не было, зато там мог находиться туманный камень, но город Медведя вряд ли радушно встретит Халлу и ее отряд. Если же они направятся на запад, в ее родной город Тиргартен, тогда им придется несколько месяцев плутать по лесу, кишащему троллями и Горланскими пауками, и нет никакой гарантии, что Алахан все еще будет жив, когда они до него доберутся. Трудный выбор.

– Халла! – прорычал Падающее Облако неподалеку от нее. – В Хаммерфолле, похоже, новый вождь.

– Да, я слышала, – ответила она, все еще погруженная в раздумья.

– Один из этих ублюдков уверяет, будто их вождь разыщет всех воинов, которые не погибли с флотом драккаров, и отрубит им руки. – Рексель разгневался, а Халла втайне мечтала хотя бы пару часов провести в уединении и хорошенько подумать. – И что мы собираемся с этим делать?! – рявкнул он гораздо более грубо, чем намеревался.

– Рексель, – вмешался Вульфрик, – помни, с кем ты говоришь и что она для нас сделала.

– Все в порядке, – заверила Халла. – Гнев – это неплохо… особенно когда для него есть причина.

Рексель Падающее Облако глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки, а затем снова заговорил:

– Прости… я верен вам всем, вы знаете, но это же Хаммерфолл. Я здесь родился и вырос, но если я здесь останусь – мне отрубят руки!

Большинство воинов стояло неподалеку, слышало слова Рекселя, и Халла заметила на многих лицах одобрительное выражение. Не то чтобы она не сочувствовала им, но у них всего двести бойцов, и атаковать Медвежью Пасть таким числом казалось безрассудным. Однако другие варианты были не лучше, и она решила использовать желание мести своих воинов и силой пробить дорогу на север. Оставалась возможность встретить кого-нибудь, кто после крушения флота драккаров смог спастись на устьях рек Хаммерфолла, и пусть отряд их был невелик, Халла знала, они могут устрашить многих противников.

Она шагнула ближе к Падающему Облаку.

– Наш путь лежит на север. Мы пойдем через Медвежью Пасть.

Он кивнул, и в его седеющей бороде промелькнула улыбка.

– Очень хорошо, госпожа Летняя Волчица, мы проверим деревню, а затем выступим через час… если вы прикажете.

– Я приказываю, мастер Падающее Облако, – ответила она властно.

Рексель отступил от нее на несколько шагов и повернулся к остальному отряду, передавая приказ проверить оставшиеся здания и собрать мертвых.

Вульфрик выступил из-за плеча Халлы и тихо произнес:

– Тебе нужно было дать ему пощечину.

– Он крупнее меня, – ответила она с улыбкой, – и я с ним согласна.

Вульфрик нахмурился.

– Большинство воинов Медведя, должно быть, находится в Джарвике, но пройти через Медвежью Пасть будет невозможно. У нас всего двести воинов. Мы сильны, но не настолько.

– В Джарвике ведь есть туманный камень? – полуутвердительно спросила она. – У старого отца Кроу тоже есть такой, на Башне Орека в Тиргартене. Нам нужно узнать, жив ли Алахан, – а это самый быстрый способ.

Воин нахмурился еще сильнее и повернулся к Халле.

– Умно, – произнес он. – Глупо, конечно, но в то же время умно.

– Заткнись, – раздраженно ответила Халла. – Это разумно. До Тиргартена несколько месяцев пути, а до Джарвика, если поторопимся, мы дойдем уже через три недели.

– А Медвежья Пасть?

– Грамма Черные Глаза сможет выяснить, достоин ли он быть вождем Хаммерфолла, – с нажимом произнесла она, и Вульфрик ответил ей, прищурив глаза и стиснув зубы.

– Снова сильные слова, одноглазая, – сказал он.

Халлу уже тысячи раз называли так с тех пор, как она потеряла глаз, и каждый раз ей хотелось ударить говорившего. В этом же случае она решила пропустить оскорбление мимо ушей.

– Иди и помоги Падающему Облаку, – сухо ответила она.

Погода оставалась ясной, пока они сооружали погребальные костры и совершали похоронный обряд над простыми жителями Хаммерфолла по раненским обычаям. Настал звездный час Генриха Кровавого: юный послушник Ордена Молота не посрамил своего бога и своих соратников и произнес нужные слова над погибшими. У него был небольшой амулет, который отдал ему Бриндон Кроу, – подвеска в виде молота, искусно вырезанного из глубинного льда Фьорлана. Послушник крепко сжимал его во время своей речи про ледяные чертоги за пределами мира, куда уйдут павшие.