неделе. Но повреждения на коже достаточно свежие, лишь в некоторых местах покрытые корочкой.

– Мисс Эванс, я понимаю, что Шекспир для вас проигрывает с Кэшем Аматорио, но возвращайтесь к теме урока, – за моей спиной раздается укоризненный голос преподавателя.

Повернувшись, я делаю вид, что слушаю учителя. В этот момент Джек не без труда устраивается за свободной партой в соседнем ряду, пока мои мысли мечутся между собой.

Этого не может быть. Кэш не такой жестокий. Зачем ему понадобилось избивать Джека?

Мне кажется, что урок длится миллион минут. Наконец раздается долгожданный звонок. Вместе с остальными учениками я окружаю Джека, чтобы выяснить подробности вопиющего инцидента.

– Вчера вечером я возвращался после ресторана, и на меня напало трое отморозков, – с трудом сглотнув, отвечает Джек. Видимо, его состояние не позволяет ему разговаривать безболезненно.

– О, Боже, какой ужас! – восклицает Кайли. – Ты обратился в полицию?

– Их нереально найти. Все происходило в темном проулке, и я не видел их лиц.

– Уверен? – небрежно спрашивает Кэш.

– Ничего не было видно, – повторяет Джек.

Кэш проходит мимо него с высоко поднятой головой и надменно сжатой челюстью. Его губы искажает злорадная улыбка, и я недоверчиво свожу брови. Что его веселит?

Кэш выходит из аудитории, и вскоре его примеру следуют остальные ученики. Я дожидаюсь, когда мы с Джеком остаемся один на один:

– Не возражаешь, если я задам тебе пару вопросов?

Джек с опаской таращится на выход из класса, словно за дверью притаился его самый худший кошмар. После этого он смотрит на меня и прерывисто вздыхает. Его глаза полны боли, и я впервые вижу его таким несчастным. Он приоткрывает рот, но тут же поджимает разбитые губы. И так несколько раз, пока не произносит:

– Прости, Кимберли, но мне нужно идти.

У него уходит много сил, чтобы выдавить из себя извиняющуюся улыбку, а затем уйти, оставляя меня наедине с моими вопросами.

***

Оставшийся учебный день я не могу найти Кэша. Может быть, он не имеет отношения к избиению Джека. Но я должна попытаться выяснить правду. Поэтому после занятий решаю отправиться на тренировку школьной футбольной команды, чтобы поговорить с Кэшем.

– Наконец-то конец всех мучений! Я думала, что не доживу до последнего урока, – вздыхает Кайли, когда я выхожу из класса вместе с ней и Грейс.

– Для тебя каждый урок – пытка, – бормочет Грейс и переключает внимание на меня. – Мы отправляемся после школы по магазинам. Ты с нами?

– Спасибо за приглашение, но я "пас". Мне нужно в спортзал.

– Только не говори мне, что ты из тех идиоток, которые бегают за футболистами, – Грейс закатывает глаза.

Я качаю головой.

– Я должна кое-что спросить у твоего брата.

– У Кэша? – кажется, челюсть Грейс рискует упасть на пол. – Ты же знаешь, что он полный придурок? И когда я говорю "полный придурок", я имею виду нечто большее, чем высокомерная задница или дерзкий говнюк.

– Ты говоришь о нем, будто он не твой брат, а враг.

– Так и есть, – Грейс наклоняется ко мне и тихо добавляет. – Я видела, как он смотрел на тебя на уроке английского. Кэш нехороший человек, Кимми. Во всяком случае по отношению к девушкам. Он любит морочить голову, чтобы потом растоптать сердце.

– Не волнуйся, я не собираюсь становиться очередной девушкой в его списке, – возражаю я, на что Грейс невесело усмехается.

– Потом не жалуйся, что я тебя не предупреждала, – она откидывает за спину свои прямые белые волосы и уходит вдвоем с Кайли.

Я задумчиво смотрю им вслед и спустя мгновение направляюсь по длинному коридору навстречу хлынувшей толпе учеников академии.

В моей прошлой частной школе для девочек был единственный спортзал. Он находился внутри здания, но в «Дирфилде» все гораздо масштабнее и претенциознее. Для тренировок и матчей футбольной команды возведен гигантский стадион. Он расположен примерно в десяти минутах ходьбы от главного корпуса.

Я открываю высокую и массивную деревянную дверь и выбираюсь наружу. Мои волосы развеваются на ветру, и я прибавляю шаг, следуя по узкой дорожке. Вдоль нее растут клены, сияющие золотистой и бурой листвой. На середине пути я прохожу мимо трех парней. Двое из них смеются и переходят на бег. Я слышала, что тренер футбольный команды сущий дьявол, и вероятно старшеклассники не хотят оказаться в числе опоздавших.

– Как тебе первая неделя в «Дирфилде»?

Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что парень обращается ко мне. Рядом со мной никого нет, и я перевожу взгляд на незнакомца.

– Откуда ты знаешь, что я новенькая?

– Я не видел тебя раньше в академии, а если бы увидел, то сразу запомнил.

Он перекидывает с одного плеча на другое спортивную сумку и протягивает руку для приветствия. На его лице дружелюбная улыбка, от которой на щеках образуются ямочки.

– Я-Тайлер, – он подмигивает мне. – И прежде, чем ты пошлешь меня, я должен сообщить, что это не способ к тебе подкатить. У меня отличная память на лица.

Я улыбаюсь ему и вынимаю из кармана пиджака руку, чтобы пожать ему ладонь.

– Кимберли.

Следующие несколько минут мы продолжаем свой путь до стадиона и болтаем на разные темы. Тайлер старается скрыть удивление, когда я интересуюсь, где находится мужская раздевалка для членов футбольной команды. Он подробно рассказывает, как найти футбольную секцию, а затем машет рукой в направлении противоположной стороны здания со стеклянной куполообразной крышей.

– Там находится спортзал, и мне нужно туда.

– Разве ты не играешь в футбол?

Тайлер смеется и качает головой.

– Мне не светит место в элите футбола. Я в команде по волейболу, – он улыбается на прощание. – Увидимся, Кимберли.

Он уходит, и я смотрю ему вслед. В отличии от большинства учеников «Дирфилда», в Тайлере нет высокомерия и заносчивости. Не хочу делать поспешных выводов, но что-то мне подсказывает, что мы можем с ним подружиться.

***

К описанию моего состояния не подходит слово «на грани». Я встревожена. Я взволнована. И мысленно несколько раз сбежала отсюда. Но в реальности я все еще здесь – стою напротив входа в мужскую раздевалку и жду окончания тренировки футбольной команды.

Мой отец сдерет с меня кожу, если узнает об этом.

Перед глазами до сих пор две картины: изуродованное лицо Джека и разбитые костяшки на пальцах Кэша. И я обязана выяснить правду: Кэш действительно избил Джека?

Гудит финальная сирена, и через несколько минут в коридор вваливается толпа парней. При виде меня они улюлюкают и присвистывают, и это, пожалуй, самое отвратительное и мерзкое, что я слышала. Но я заставляю себя оставаться на месте.

– Эй, новенькая, ждешь