о том, что они могут со мной сделать. И не важно, что жар растекается по моим венам от его присутствия. В конце концов, Кэш это Кэш. Он не встречается с девушками. И для нас обоих будет лучше, если мы будем дружить, и я не стану одной из многочисленных девиц в его послужном списке.

– Как думаешь, твой брат оценит эти трусики?

Я оборачиваюсь и вижу Грейс, болтающую со своей подругой. Ее зовут Кайли, и она показывает Грейс что-то на телефоне.

– Десмонд точно не оценит, – Грейс презрительно усмехается. – Он на тебя даже не смотрит.

– Когда-нибудь настанет тот день, и я заполучу Десмонда, – уверенно возражает Кайли.

Она стопроцентная поклонница Десмонда. Впрочем, как и половина девушек в академии. Вторая половина сходит с ума от Кэша.

– Не понимаю, почему все хотят моих братьев, – Грейс брезгливо морщится. – Они никогда не станут искать себе девушку для отношений. Они думают только о том, чтобы кого-нибудь трахнуть.

– Эй, сестренка, выбирай выражения, – надо мной раздается низкий голос. – Если бы я думал только о сексе, между нами давно бы случился инцест.

Я медленно поворачиваюсь и так же медленно поднимаю взгляд. Над моей партой возвышается Кэш. На нем белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, черные брюки и распахнутый пиджак академии. Почему Кэшу всегда удается выглядеть привлекательно в своей стандартной небрежности? Это несправедливо.

И кроме того, что он здесь делает? Насколько мне известно, Кэш редко посещает первые занятия.

– Тебе она понравилась, принцесса? – спрашивает меня он, слегка склонив голову набок.

Его глаза с веером ресниц опускаются с моего лица на цветок, который я до сих пор держу в руке. Опомнившись, я прячу магнолию в учебник, и Кэш улыбается. Разумеется, его забавляет моя реакция.

– Я просто использую ее, как закладку для книги, – я пожимаю плечами.

Я стараюсь придать себе равнодушный вид, словно цветок для меня ничего не значит. Меня спасает звонок, оповещающий о начале урока. Ученики в спешке влетают в класс, пока Кэш неторопливо огибает мой стол. Я не осмеливаюсь повернуть голову, чтобы проследить за ним.

Вдруг меня окружает древесно-амбровый аромат. Позади меня наклоняется Кэш, и его губы оказываются в нескольких дюймах от моего уха.

– Черт возьми, принцесса. Ты меня убиваешь.

Я смотрю прямо перед собой. Куда угодно, но только не на него. Мне кажется, если я повернусь и взгляну на Кэша, то он все узнает. Узнает, что он снится мне. Узнает, что он забрался в мою голову и не думает ее покидать.

Но это не навсегда. У меня в приоритетах наша дружба, а не мои сумасшедшие мысли и сновидения.

– Если бы я думала о твоем убийстве, я бы давно воспользовалась информацией, о которой не знает никто, кроме меня. Например, наличие аллергии, опасной для твоей жизни.

Слышу приглушенный смех и уверена, что губы Кэша растягиваются в очаровательной, но губительной улыбке.

– Твоя жестокость меня привлекает гораздо больше, чем робость. Прибереги ее, когда я приду к тебе ночью.

Что? Я оглядываюсь через плечо и вижу, как его глаза озорно блестят.

– Ты не должен этого делать! Мы заключили сделку, и я выполнила условие.

– Я помню. А еще я помню, что мы играли. И я не задал свой последний вопрос, – произносит Кэш, и его улыбка замирает на его губах. – За тобой должок, Кимберли.

Я чуть не выпрыгиваю из кожи, когда он протягивает руку и подушечкой большого пальца проводит по моим волосам. Краем глаза я замечаю разбитые костяшки на его ладони. Кэш накручивает прядь моих волос на указательный палец и нагло смотрит на меня, будто ему все равно, что за нами наблюдает весь класс.

Я пытаюсь выдержать его пристальный взгляд, но у меня ничего не выходит. Я смотрю на его губы и тут же вспоминаю о поцелуе в том месте, о котором мне стыдно думать. Я уже молчу о том, что Кэш оставил несколько засосов на внутренней стороне бедра.

Почему я вчера допустила такую глупость?

– Задай свой вопрос прямо сейчас, и мы покончим с этим, – твердо говорю я.

– Ты точно хочешь, чтобы я спросил тебя о том, что произошло вчера между нами прямо сейчас? Мне плевать, если все услышат, как прошлой ночью я был у тебя между ног, и ты сделала мой член твердым, каким он никогда не был. Но моя принцесса не такая храбрая, какой хочет казаться, не так ли?

Мои щеки горят, как сумасшедшие.

– Ты не должен говорить такие слова на людях!

– О, Кимберли, – шепчет Кэш. – Тебе не нравится, что все слышат, как ты сделала меня твердым? Или тебе не нравится, что тебе понравилось об этом услышать?

Я ненавижу Кэша за то, что он говорит, и ненавижу себя за то, что покраснела. Это только подтверждает его возмутительное заявление. Мне нужно сохранять хладнокровие и никак не реагировать на него.

– Хорошо. Пусть все слышат, как ты меня хочешь. Но я не хочу тебя. Максимум, что я могу предложить тебе – стать друзьями, как раньше, – я благодарю себя за то, что мой голос звучит ровно и уверенно.

Кэш перестает ухмыляться, пригвоздив меня к месту своим жестким взглядом. Мое сердце стучит отбойным молотком. Нормальные люди не смотрят на других так, как Кэш смотрит на меня.

– Что ты подразумеваешь под «стать друзьями как раньше»? – спрашивает он, но я не успеваю ответить, поскольку в класс заходит преподаватель английского.

– Мистер Аматорио, займите свое место.

Кэш отпускает прядь волос, которую наматывал на палец, и та свободно падает мне на плечо. Кэш бесшумно выпрямляется в полный рост и садится позади меня. Я стараюсь уловить тему урока, как входная дверь в аудиторию раскрывается. Учитель замолкает, и я перевожу взгляд на выход из класса. Мои глаза округляются от увиденного.

На пороге застывает Джек Блаунт. Точнее тот, который имеет с ним что-то общее. Я с трудом узнаю Джека из-за ужасающих следов от побоев: на правой стороне лица опухшие багровые гематомы, на левой рассеченная бровь и разбитая губа.

– Мистер Блаунт, – ошарашенно произносит преподаватель. – Что с вами?

– Ничего смертельного, – натянуто отвечает Джек и прищуривается, когда смотрит куда-то позади меня.

Я оборачиваюсь, чтобы проследить за его взглядом. Весь класс, разинув рты, неотрывно наблюдает за Джеком. Только Кэш остается полностью беспристрастным. Однако в его глазах мелькает проблеск удовольствия от увиденного.

Я опускаю взгляд на разбитые костяшки на его пальцах. Конечно, раны можно списать на драку в ночном клубе, за которую Кэша задержали на прошлой