А как я себя люблю!

Боже, как я себя люблю!!!

Просто обожаю…

Впрочем, это качество я уже поминала, называя его эгоизмом.А других недостатков у меня нет.

Зато их сверх всякой меры у Юли!

К тому же Женька к моим недостаткам мало-помалу привык, авот захочет ли он привыкать к недостаткам Юли, это еще вопрос.

И нас связывает ребенок, ответственность за которого мыделили пополам, правда Женька утверждал, что на ребенке наш разрыв неотразится, но разве можно верить обещаниям мужчин?

И что из этого следует?

Что следует?!

Что он мой!

Мой!!!

Только мой!!!!!!!

Так почему же я должна отдавать его какой-то там непутевойЮльке?!

К тому же Санька, когда вырастет, меня не поймет. Вряд ли ясмогу найти ему достойного отца. После моего Женьки все мужчины уже не такдостойны…

А Юлька? Боже, сколько крови ему выпьет она! Ему, моемуродному! У нее же несносный характер! Она же помешана на одном наслаждении…

А-ааа! Да Юлька же слаба на передок! Еще, пожалуй, будетЖеньке моему изменять, чего я не позволяла себе никогда! А он такой ревнивый!

И гордый!

И ранимый!

А она будет ему изменять!

Нет! Уж этому не бывать! Я его спасу!

С этой мыслью я отправилась на свадьбу своего родного мужа.

Как только я приняла рискованное решение, так сразу жеВладимир Владимирович замаячил на горизонте. Слава богу, пока лишь в моихмыслях.

“Он, конечно, обязательно узнает о нашем разговоре с Любой,— подумала я, — если уже не узнал, но с другой стороны, неужели он заподозрит,что я такая дура?

Так я ему в ресторан и попрусь, на эту дурацкую свадьбу,туда, где скопище моих друзей, за которыми без устали следят…

Нет, не выгляжу я такой дурой, какой на самом деле являюсь,”— с присущим мне оптимизмом заключила я и смело отправилась отбивать своегонесчастного мужа у подлой разлучницы.

В холл ресторана я вошла уже с радужной мыслью: “И семейныевопросы решу и заодно узнаю у Любы про ее соседей.”

В общем, “планов громадье”.

Однако, на пути осуществления этих планов вырослинеожиданные препятствия. Когда я попыталась проникнуть в зал, метрдотель — мойстарый добрый знакомый — смущенно сообщил:

— Софья Адамовна, уважаемая, дорогая, очень сожалею, носвободных мест нет.

В этом я увидела козни Юльки и тут же решила во что бы то нистало козням помешать.

— Хорошо, — согласилась я, — тогда мужа моего, пожалуйста,позовите. Пусть на минутку выйдет сюда, мне нужно ему кое-что сказать.

Метрдотель, как человек чрезвычайно в таких вопросахопытный, и догадываться не стал. Он просто знал, что именно я могу сообщитьсвоему мужу, играющему свадьбу с моей подругой, а потому он и заволновался исмутился, пролепетав:

— Позову его, если найду.

— Если не найдете, тогда сама вам помогу, — на всякий случайпригрозила я.

И метрдотель панически скрылся.

Угроза подействовала благоприятно: Евгений появился в холлепотрясающе быстро.

— Зачем ты явилась? — сразу же набросился он на меня. —Скандала ищешь?

Я не стала скрытничать и ответила:

— Как получится.

Он неожиданно взмолился:

— Соня, прошу, не надо скандала, все горшки побиты, сожженывсе мосты, ты же умная женщина, прошу, уходи.

— Что?! — взревела я. — Что я слышу?! Впервые ты признал чтоя умная женщина и то в связи с тем, что сам ты, дурак, женишься на Юле! Ипочему я должна уходить? Ты пригласил на эту, черт возьми, свадьбу всех моихдрузей, а я уходи? И чем я, по-твоему, должна на это ответить? Пригласить насвою свадьбу твоих друзей?

К радости моей Евгений насторожился:

— На какую свадьбу? Ты что, собралась замуж?

— А почему бы и нет? Я теперь женщина свободная, и ноги уменя не такие кривые, как у твоей Юли!

Евгений занервничал:

— При чем здесь ноги? Ты, как всегда, болтаешь глупости.

— Я-то глупости всего лишь болтаю, а ты, как всегда, ихделаешь! У Юли кривые ноги, отвислый зад, дряблые окорока и выпученные глаза! Ипопробуй мне возразить!

Евгений, похоже, был искренне удивлен, что позволило сделатьоднозначный вывод: он заблуждается.

“Бедняга и не подозревает, что у Юли кривые ноги, —торжествуя, подумала я, — не говоря уже про зад и окорока! Вот это номер! Ончто же, ослеп? Надо срочно открыть глаза бедняге!”

— Не ты ли нахваливала Юлю ежедневно с утра до вечера? — темвременем напомнил Евгений.

“Точно! Я! Ах, вот же дура!”

— Нахваливала, но не для того, чтобы ты на ней женился, адля того, чтобы ты познакомил ее со своим положительным и холостым другом. Яхотела устроить счастье подруги, но никак не рассчитывала расстроить счастьесвое и уж тем более не собиралась женить своего собственного мужа.

— Так значит ты неискренне хвалила Юлю? — наконец прозрелмой наивный Евгений.

Я даже поперхнулась, даже голос потеряла, так это менявпечатлило.

Поперхнулась, потеряла голос, но очень быстро необходимуюформу приобрела и разумно все ему объяснила:

— Дорогой, ноги — это ноги, а не абстракция какая-то, окоторой можно долго и туманно рассуждать. Здесь достаточно пристальнопосмотреть, и сразу станет ясно можно ли хоть на секунду заподозрить меня вискренности, когда я это хвалю. Уж я-то разбираюсь в красоте, что обязательноотразится на моем будущем выборе.

Уже отразилось: выбор хоть куда!

Евгений занервничал еще больше и вот тут-то я поняла, что ив первый раз его заставили волноваться отнюдь не ноги Юли.

“Ага, — подумала я, — он боится, что и я не растеряюсь и тутже замуж выскочу! Собака на сене! И сам не гам и другому не дам!”

— Завтра же замуж выхожу! — отрезала я. — И не так как ты,не понарошку, а намертво! Намертво замуж выхожу!

Не такого эффекта я ожидала — Евгений взял да и рассердился.

— Почему ты решила, что я понарошку женюсь? — прорычал он. —Уж кого-кого, а меня нельзя обвинить в несерьезности. Я не разбрасываюсь своимисловами, как некоторые! Я семью хочу! Я жену хочу! Я, черт возьми, ребенкахочу! Мне тридцать восемь лет, и времени осталось слишком мало, тебе же все пофигу, у тебя один ветер в голове. Устал ждать когда ты за ум возьмешься, да инекогда, возраст поджимает, мне уже тридцать восемь лет.