понимаешь, к чему могут привести твои игры? Хочешь, чтобы я вел себя, как тот мерзавец? Или тебе правда было бы приятней попасть к кому-то другому?

Я оторопела от его речи. Обжигающая ярость, обида и страх клокотали внутри.

– Да кто угодно, лишь бы не ты! – рявкнула я. Эти несправедливые слова вырвались словно сами собой, и ужас лавиной обрушился на меня. Я не хотела этого говорить. Видимо, от боли и злости у меня совсем помутилось в голове.

Но было уже поздно.

Ник отшатнулся. Его глаза опасно сверкнули, а на лице заходили желваки. Он выглядел по-настоящему разъяренным, и весь этот гнев был направлен на меня одну.

– Ты сама сказала это, – срывающимся голосом ответил он, а затем развернулся и исчез за дверью, громко хлопнув ей напоследок.

«Вот демоны».

Дрожа, я в растерянности застыла у кровати. Внутри забрезжило плохое предчувствие, заставив меня повернуться к окну. Я увидела, как Николас стремительно направляется к соседней хижине. Его движения и до крайности напряженное тело говорили о том, как сильно он был взвинчен. Я успела лишь моргнуть, прежде чем его массивная фигура скрылась за дверью. Закусив губу почти до крови, я таращилась на проход в волнительном ожидании.

Спустя некоторое время Николас вылетел на улицу и пошел обратно.

Почувствовав настоящую панику, я ринулась к столику и начала лихорадочно дергать одну из ножек, но ноющие плечо и спина не позволяли прикладывать достаточно усилий.

– Ну давай же, – в отчаянии бормотала я, изредка бросая взгляды на дверь. Через мгновение она с грохотом распахнулась, и на моем левом запястье намертво сомкнулась мужская ладонь.

Оказавшись в дверном проеме, я широко расставила ноги и раненой рукой вцепилась в раму. Боль тут же опалила спину, и я шумно втянула носом воздух.

Николас даже не думал останавливаться. Несмотря на высокий рост, я для него ничего не весила, и он с легкостью вытащил меня на улицу и потянул дальше. Рядом со счастливым лаем подпрыгивала овчарка, наслаждаясь странной «игрой» хозяина.

– Что ты творишь? – вскрикнула я.

Он ничего не ответил. Лишь продолжал упорно волочить меня к той самой хижине, откуда только что вышел.

– Перестань! Отпусти меня! – Я попробовала было зарыться ногами в землю, но лишь споткнулась, когда меня резко дернули за левую руку. Пальцами другой я в отчаянии пыталась разжать невообразимо крепкую хватку Николаса, но после тяжелой лихорадки мои и без того жалкие силы были истощены. Я с нарастающим ужасом наблюдала, как мы приближаемся к чужому дому.

Наверное, если бы я взмолилась, сказала, что мне больно, он бы очнулся и отпустил меня. Вот только я не собиралась опускаться до мольбы.

Когда мы наконец подошли к порогу, Николас дернул ручку на себя, рывком распахивая дверь, и втолкнул меня внутрь.

Я не устояла на ногах и неуклюже осела на пол, прерывисто ловя ртом воздух. Медленно подняла глаза и наткнулась на огромные потрепанные ботинки, прямо перед моим лицом. Я вскинула голову и отпрянула от крупного бородатого мужчины, – того самого, что ехал рядом с вождем от деревни Кезро.

Он окинул меня безразличным взглядом и повернулся к Нику. Они смотрели друг на друга, будто ведя мысленный диалог, не обращая на меня внимания.

Спустя несколько ударов моего сердца Николас кивнул ему и перешагнул порог. Но перед тем, как закрыть дверь, он оглянулся и, глядя в мои полные страха и неверия глаза, процедил:

– Учись отвечать за свои слова.

И исчез.

В помещении воцарилась могильная тишина. Смысл сказанного доходил до меня очень медленно, но уже было поздно.

Я рванула к двери. Вот только не успела даже дотронуться до ручки, как бородатый мужчина перехватил меня поперек талии и понес в дальнюю часть дома. Я кричала, рычала, била ногами и царапалась, впивалась заостренными клыками в его кожу, но он даже не сбавил шаг.

Мы остановились у неприметной железной дверцы в полу, и все внутри меня похолодело. Удерживая меня одной рукой, мужчина поднял крышку и начал спускаться по узкой лестнице. Я хваталась за нее пальцами, в кровь раздирая ладони, ломая ногти, но он был гораздо сильнее, а потому почти не прилагал усилий, чтобы справиться со мной.

В небольшой темной комнате, напоминавшей погреб, было тесно: тут и там стояли ящики с различными припасами. Потолок придерживал толстый столб в центре помещения, вокруг которого была обвязана добротная веревка.

Я снова попыталась вырваться, но мужчина с силой вдавил меня в пол и быстро обмотал руки веревкой. Приготовившись к худшему, я закусила щеку, чтобы не позволить всхлипам сорваться с губ.

Но он вдруг отступил. Половицы заскрипели, когда мужчина молчаливо протопал по лестнице, скрывшись наверху. Хлопнула железная дверца, и комната погрузилась в непроглядную темноту.

Тишину нарушало лишь мое рваное дыхание.

Каждому проходящему мгновению вторил бешеный стук моего сердца. Стены давили. Обстановка слишком сильно напоминала мне каморку в клане Кезро, где меня запер один из демонов. Я лихорадочно вертела головой, осматриваясь вокруг. Тянула, дергала и кусала зубами веревки, терзаясь от неизвестности, но из этой ловушки не было выхода.

Я пожалела обо всех словах, что сказала Николасу. Вот только сейчас от этого не было толку. Мне нужно было сдерживать себя, но наивность и слепая вера в то, что он не причинит мне вреда, сделали меня смелее.

«Существует грань, которая отделяет смелость от безрассудства. Остановись, пока не перешла черту и не сделала хуже, чем уже есть».

Я зажмурилась, проклиная себя за глупость. Он ведь предупреждал меня – и не раз. Но я только упрямилась и огрызалась. Если я хотела выжить, больше так продолжаться не может. Возможно, уязвленная гордость была не самой большой жертвой ради избавления от страданий.

Мне было хорошо известно, как мучительно долго могло тянуться время. Над головой иногда раздавалась тихая поступь. Я вздрагивала от каждого шороха, всматриваясь в темноту, но мужчина не спешил возвращаться. Прижавшись спиной к столбу и сложив на коленях связанные руки, я напряженно ждала.

По ощущениям уже давно перевалило за полдень, когда я услышала знакомый скрип железных петель, и помещение озарил тусклый свет. Дверца снова захлопнулась. Мрак вернулся, а из его глубины показалась высокая черная тень.

– Пожалуйста, – всхлипнула я, тут же возненавидев себя за это.

– Надо было слушаться, девочка, – тихо отозвался мужчина, и мне показалось, что я расслышала в его голосе извиняющиеся нотки.

Когда он дотронулся до меня, ярость снова вырвалась на свободу: возможно, сработал инстинкт, а может