Атмосфера становилась все более накаленной. Шандор, немного помедлив, открыл свои карты. Четыре дамы! Каре![6]

Комната словно взорвалась. Мужчины кричали: «Браво, Кароли!» Слышалось хлопанье пробок от шампанского.

Князь Виктор, пошатываясь, встал. Он вошел в казино, предвкушая ночь наслаждения, и покидал его разоренным, уничтоженным…

Обезумев от злобы, он молча протиснулся мимо Шарлотты. Этот человек играл на нее в карты, словно она была его вещью, и не нашел для нее доброго слова!

Шампанское лилось рекой. Присутствующие пили в честь победителя.

Шандор медленно поднял глаза, увидел пылающее от стыда и унижения лицо Шарлотты и-ощутил, как в груди повернулся острый кинжал. Но что он мог поделать? К утру она сбежала бы с виллы без денег, с одним саквояжем. И он никогда больше не увидел бы ее, никогда бы не узнал, благополучно ли она вернулась в Англию. Сейчас же она, ненавидя и презирая Шандора, все же будет под его опекой.

Он словно не замечал дружеские похлопывания по спине, шампанского, денег, лежащих на зеленом сукне. Поднявшись, он шагнул к Шарлотте. Она ощутила слабый запах крахмала от его рубашки и аромат одеколона.

– А теперь, мадемуазель Грейнджер, нам пора.

Шарлотта с трудом сохраняла самообладание. Она не доставит ему удовольствия видеть ее муки.

– О нет, граф Кароли, – возразила она дрожащим голосом. – Сегодняшние развлечения закончены. Ваш выигрыш на столе. Спокойной ночи.

С этими словами она повернулась – высокая, стройная, поразительно величественная.

Но его рука сжала ее талию. Объяснений она не дождется. Он не мог сказать, что выиграл Шарлотту в карты для ее же блага. Она никогда не поверит ему, и, кроме того, в этом случае придется сказать гораздо больше. Что она возбуждает и воспламеняет его, как ни одна женщина на свете. Что при виде ее у него в сердце рождаются любовь и нежность, на которые он раньше не считал себя способным. Он ухитрился оттолкнуть единственную в мире женщину, которая могла бы принять его таким, каков он есть: незаконный наследник богатства Кароли, сын венгерского цыгана. Его неразумный поступок уничтожил последний шанс на счастье.

С той ночи на террасе, когда он так ее оскорбил, поцеловав против воли, она смотрела на него презрительно и брезгливо. Он не осуждал ее. Потому что сам чувствовал к себе презрение и брезгливость.

– Мы уйдем вместе, мадемуазель.

И тут ее терпение лопнуло. Зеленые глаза преисполнились отвращения.

– Вся эта история бессмысленна, граф Кароли! Я не принадлежу никому. Я не рабыня, и меня нельзя выиграть или проиграть!

Она стояла совсем близко, и у Шандора голова пошла кругом.

– Ошибаетесь, мадемуазель Грейнджер! Я выиграл вас и не намерен отпускать.

Шарлотта ахнула и замахнулась, пытаясь дать ему пощечину. Но стальные пальцы стиснули ее запястье.

– Подобным поведением вы даете пищу для сплетен!

Девушка потрясенно огляделась. В своем гневе и негодовании она совершенно забыла о завсегдатаях, окруживших стол, с нескрываемым интересом наблюдавших за пикантной сценой.

– Уходим.

Это был приказ. Продолжая держать Шарлотту за руку, Шандор стал проталкиваться сквозь толпу.

– И куда это, спрашивается, вы меня ведете, граф Кароли?! – с тихой злостью прошипела она.

Они уже успели добраться до роскошного вестибюля. Титулованные леди наблюдали за ними с презрительным любопытством, а их спутники – плотоядно ухмыляясь. Кокотки искренне веселились.

– В «Босолей», – резко бросил он. – Куда же еще?

– Домой, – вспыхнула она, безуспешно пытаясь вырваться.

Граф повернулся и с таким бешенством сжал ее плечи, что она вскрикнула от боли.

– У вас нет дома! Или вы вернетесь на виллу «Ундина», к человеку, который не задумываясь проиграл вас в карты?

– Нет! Но я не пойду с человеком, который выиграл меня подобным образом.

Они яростно уставились друг на друга.

– У вас нет выбора, мадемуазель, – заметил он так безжалостно, что у нее мороз прошел по коже.

Белые скакуны Кароли остановились у самого входа. Дверца экипажа была открыта.

– Нет, – неубедительно запротестовала она. Куда еще ей идти? Ее судьба решена. Поведение князя публично заклеймило ее как женщину легкого поведения. Теперь никто не поверит в обратное, Как бы она ни доказывала, что сохранила добродетель. Конечно, Луиза де Реми поможет ей, найдя богатого покровителя. Жюстен де Вальми поможет ей, сделав своей содержанкой.

Дверца экипажа захлопнулась. Шарлотта осталась в темноте наедине с Шандором. Потеряв всякую надежду, она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Он смотрел на нее полными боли глазами. Такой конец вечера был неизбежен. Шандор не хотел причинять ей страданий. Но что поделать?

Глядя на изящную фигурку, сотрясаемую рыданиями, он лишь стискивал зубы. Наконец, не выдержав, осторожно положил руку ей на плечо. Девушка содрогнулась и забилась в угол, глядя на него огромными испуганными глазами пойманной лани.

Ледяной холод сковал его сердце. Неужели дошло и до этого? Неужели ее гнев сменился страхом?

– Ваша участь не так плоха, какой была бы без моего вмешательства, – прошептал он, и на этот раз в голосе звучала странная нежность.

Шарлотта вынуждала себя отвести глаза, но не могла. Даже в полумраке она видела синеватый отлив его черных как ночь волос, а глаза походили на горящие угли.

– Вы опозорили… меня, – прошептала она, не понимая, как может человек, бывший таким жестоким всего минуту назад, сейчас разительно измениться. От него исходило ощущение надежности и безопасности.

Шандор резко вскинул голову.

– Никто не способен вас опозорить, – коротко бросил он.

Она вытирала слезы, но тщетно. Не стоило вообще заговаривать с ним. Он унизил ее, увез силой. И всякая доброта с его стороны не что иное, как игра ее воображения.

Он подался к ней и коснулся ее колена своим. Шарлотта вспыхнула. Хорошо, что мрак скрывает ее смущение.

– Шарлотта, – произнес он, и голос был бархатистым, как сама нежность. Волнение ее росло с каждой секундой. Разве можно распалять в себе гнев, если стоит ему изменить тон – и она слабеет от желания?

Он не попытался воспользоваться их вынужденной близостью. Лишь медленно протянул руку ладонью вверх, не отрывая глаз от ее лица.

Экипаж раскачивался и трясся – это лошади начали взбираться на холм, к «Босолей». Шарлотта зачарованно смотрела на него.

– Я никогда бы не причинил вам боли… намеренно, – тихо сказал Шандор.