— Тим Вирон, капитан, — вытянулся Тим, — второе отделение, первый взвод, гурт лейтенанта Рьюда.

Старпом шепнул капитану, и тот, что-то вспомнив, ещё раз посмотрел на Тима.

— Как тебе в нашей семье, Тим Вирон?

— Страшно, — признался Тим, — но рядовой доволен.

— Правильный ответ. Как тебя приняли, Тим Вирон?

— Хорошо, капитан.

— Хочу лично поблагодарить за тот выстрел, а также пожурить за лифты, — напомнил он о, казалось бы, прошедшем без последствий инциденте, — ещё раз выкинешь подобное — пострадает весь гурт, понял меня?

— Так точно, — рявкнул в ответ.

— Дисциплина хромает, Рьюд, — сказал капитан к стоявшему здесь же лейтенанту, — довожу до сведения. А так, молодцы, — похвалил он, — и за яхту вам спасибо, и за это, — кивнул он в сторону трофеев.

— Капитан.

Едва созрев, мысль спустилась на язык, остановив и заставив обернуться уже отвернувшегося от строя капитана. Тим и сам не понял, как осмелился подать голос, но кэп смотрел, ожидая продолжения.

— Разрешите обратиться?

— Разрешаю.

— Сегодня мы взяли Карийца, вы приказали распределить пленников, можно он достанется нашему взводу?

— Старые счёты?

— Так точно, капитан.

— Ваш, — коротко бросил капитан и в сопровождении старпома и лейтенанта направился прочь с палубы.

***

Ближе к вечеру по корабельному времени Тим спустился в карцер. Охрану нёс первый гурт, но проблем с доступом к пленному не возникло. Выведя карийца из карцера, где в одно помещение затолкали оставшихся на борту пленников, подтолкнул его к открытому в грузовой трюм люку. Протопав в дальний конец, указал на сваленные в кучу полуразобранные детали.

— Садись.

Видя, с какой поспешностью тот уселся на кожух, Тим вдруг подумал, что этот человек, готов сделать всё, что взбредёт ему в голову. Мысль ошарашила, последние годы было с точностью до наоборот, а нежданный факт власти над человеком вызвал в Тиме противоречивые чувства. Роль вершителя судеб грела самолюбие, но Тим помнил, как годами сам был объектом чужой и далеко не доброй воли. Стало неудобно от того, что сильный, взрослый мужик покорно сидит, заглядывает в глаза и втягивает голову при каждом его движении.

«Хотя, насчёт сильный, подумал Тим, — я ошибся»

Карийцу было плохо. Разбитые губы и скула сильно опухли, нос сломан, вокруг глаз чёрные круги, на лбу и голом, усеянном синяками и ссадинами торсе выступила испарина. Сев, пленник то и дело кривился вправо и, скаля зубы, прикрывал рукой посиневший бок. Стоя от пленника в паре метров, Тим направил на него ствол винтовки.

— Сиди на месте, — придав угрозы голосу, кидал он слышанные фразы, — резких движений не делать, дёрнешься — стреляю, уяснил?

— Какие мне движения, — разлепив пересохшие губы, едва слышно ответил Кариец.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— Пить хочешь?

Знал и так: пить хочет и хочет сильно. Сняв с ремня умыкнутую на яхте флягу, кинул пленнику. Осушив ёмкость, Кариец отдышался, благодарно кивнул и вопросительно посмотрел на Тима.

— Когда ты последний раз был дома?

— Два месяца назад; за последний год два раза дома был. Ну и когда в системы заходили, где сеть галакса работает. В общем знаю, как там дела идут, тебя что-то интересует?

— Человек по имени Рос Вросски, слышал о таком?

Вейт погладил подбородок и, закатив глаза, задумался. Человека с таким именем он не знал и никогда о нём не слышал.

— В голове что-то крутится, — принялся он тянуть время, — но навскидку припомнить не могу. Кто-то из знакомых точно упоминал. Намекни, кто он, чем дышит, тогда, может, припомню.

О низкорослом юнце у Вейта быстро сложилось мнение. Он мог как минимум три раза забрать у вояки оружие. Вейт понимал: многого это не изменит, бежать некуда. На край рассматривал вариант завладеть оружием и сдохнуть подороже, но Вейт не был бы Вейтом, если бы сразу прибег к крайним мерам.

Глядя на коренастого, нелепого вояку, казавшегося таким за счёт малого роста и непропорционально большого оружия, Вейт, как заправский художник, добавлял штрихи к общей картине. Свежая форма, походка, говорящая, что в космосе он совсем недавно, дилетантское обращение с оружием и растерянность от происходящего не укрылись от намётанного взгляда.

— Кто он, этот Росс Вросски? — осторожно нарушил Вейт затянувшуюся паузу.

— Ну да, — выпав из каких-то своих мыслей, с нескрываемым сожалением сказал парень, — чем занимается, как выглядит? — продолжил он, поняв, что толку от Вейта не будет, — сейчас я сам тебе всё расскажу, а ты лишь многозначительно хмыкнешь. Я всё понял. Вставай, пошли.

— Подожди, — поспешил остановить его Вейт, — тебя, парень, как звать?

— Зачем тебе?

Вейт видел, что юнец теряет интерес. Также понял: первое впечатление оказалось ошибочным. Выводы сделал верно, ошибся в другом. Совсем юное безусое лицо, рост и только-только начавший ломаться голос ввели в заблуждение. Заглянув парню в глаза, Вейт понял: юного в них совсем не осталось.

— Просто хочу знать твоё имя.

— Тим.

Назвав имя, парень, не сводя с Вейта взгляда, поудобней перехватил винтовку и шагнул назад, увеличив дистанцию.

— Я Вейт, — видя, что для контакта времени не осталось, заспешил он, — я видел тебя на яхте, ты не тронул никого из пленных. Скажи, Тим, ты Кариец, из наймов?

— Нет, я родом с Вирона.

— Странно.

— Странно что?

— Странно, что в пехоте Сайдона есть бойцы, живущие по правилам наймов.

— Хочешь сказать, пленных вы не трогаете?

— Никогда, — заверил Вейт, — то первейшее из правил. Да, мы дерёмся за деньги, впрочем, как и все, порой на разных сторонах, даже стреляем друг в друга, но никогда ни один из наймов не будет пачкаться о безоружного. Это дело чести.

— Чести, — воскликнул Тим, — здесь?

На этот возглас Вейт не ответил.

— Тогда скажи: узнав, кто ты, моё отделение плясало от радости. Раз вы такие честные, за что вас так ненавидят?

— Именно за это. Касаемо очень многого, мы проповедуем иные взгляды, нежели все остальные, — прижав к груди руки, убеждал Вейт, — вижу, по поводу противника ты, Тим, не особо владеешь информацией?

— Похоже, не владею.

Пехотинец Сайдона, не стесняясь, показал неосведомлённость, и это, по мнению Вейта, было хоть малой, но победой.

— О таких, как ты, — продолжил Тим, — сегодня я услышал впервые.

— Откуда ты, Тим?