Я вернула книгу на полку, занавесила окно и вышла. Покидая библиотеку, я столкнулась с двумя офицерами. Они стояли в полумраке просторной прихожей, у первого лестничного пролета и что-то живо обсуждали. Я только успела услышать, как один из них в тихом возбуждении размахивая руками, сообщил:

— Придется отложить. Фон Зиммер о чем-то догадывается.

Я прошла мимо, делая вид, что совершенно не понимаю, о чем они говорят. Один из них резко одернул второго и одновременно обернувшись ко мне, они улыбнулись.

— Добрый вечер, госпожа. — вежливо поздоровались они в голос.

Я постаралась как можно естественнее улыбнуться и ответила им легким кивком. Приподняла юбку и поспешила подняться по лестнице к спальным комнатам. Офицеры стояли внизу и сверили меня своими пристальными взглядами, видимо пытаясь осмыслить, что я могла услышать из их разговора. На последней ступени, я не произвольно ускорилась и забежав в свою комнату, плотно закрыла дверь. Отдышавшись, я не раздеваясь опустилась на постель рядом с Александром, и поцеловав его пухлые и порозовевшие щечки, уснула.

Я спала так крепко, что не почувствовала, как Генрих переносил меня в нашу спальню. Только утром проснувшись, я ощутила, его дыхание на своих волосах. Он лежал рядом, крепко обнимая меня за талию. Я отстранилась, чтобы лучше разглядеть его, что-то изменилось в его жестких чертах. Исчезла морщинка на лбу. Когда он сердился, она появлялась незамедлительно, оставляя глубокую борозду. Появились мягкие морщинки в уголках глаз, он никогда не улыбался, всегда улыбались только его глаза. Я внимательно присмотрелась, он не спал. Я обняла его и поцеловала. Он открыл глаза.

— Доброе утро. — прошептала я.

— Анни, ты выйдешь за меня замуж? — тихо спросил он.

Я коснулась рукой его колючей щеки и улыбнулась.

— Да.

Осенью 1943 года, по поддельным документам, я стала Анной фон Зиммер. Женой генерала Генриха фон Зиммера.

После свадьбы, наша жизнь резко изменилась. Впервые после приезда в Германию, Генрих пригласил в дом своих сослуживцев с семьями. Закончились шумные, вакханальные вечера одинокого солдата, началась спокойная и размеренная жизнь семьянина. К нам в гости начали приходить офицеры с женами. Роскошные немки, с шикарными волосами, ухоженные, изысканно одетые, веселые и надменные. И их дети, розовощекие мальчики и девочки, изнеженные и избалованные материнской заботой. Мне было неуютно в этом новом обществе, но я старалась из-за всех сил. Со временем и Александру пришлось предстать перед гостями. Однажды один из офицеров сочувственным тоном сообщил о сыне погибшего на войне лейтенанта, и попросил представить нам: «Славного мальчугана» — как он выразился.

Я знала этого офицера, он прежде уже приходил в наш дом, и боялась, что его желание познакомить свою семью с Александром, ни что иное как попытка разоблачить нас перед обществом. Сдерживая нарастающее волнение, я извинилась и вышла. Меня всю знобило от волнения. Я быстро поднялась на второй этаж, и слишком резко открыла дверь в комнату Александра. Януш и Александр вскинули головы, и с удивлением воззрились на меня. В этот час они занимались правописанием и прежде я не вторгалась на их занятия. Александр поднялся. Я протянула к нему руку.

— Идем со мной. Наши гости хотят с тобой познакомиться. — стараясь скрыть дрожь в голосе, сказала я.

— Зачем? — удивился Александр.

— Они привели своих детей, и Генрих хочет, чтобы ты спустился.

Как не старалась я скрыть волнение, Януш все же заметил. Он подбадривающе улыбнулся и напутственно подтолкнул Александра ко мне.

— Иди, все будет хорошо. Главное знай, ты ничего не помнишь о своем детстве.

Александр кивнул и подошел ко мне. Он отважно протянул мне свою крохотную ручку. Я крепко сжала его пальцы и мы спустились вниз.

Я шла с бешено колотящимся сердцем, ожидая самого худшего, но когда мы вошли в гостиную, офицер добродушно улыбнулся Александру, и подтолкнул нам навстречу своего сына, симпатичного немецкого мальчика, на мой взгляд, слегка крупноватого для своего возраста. Я отпустила Александра и отошла на два шага назад.

— Познакомься, Михаэль, это сын героя. Его отец, погиб за фюрера. — сообщил офицер.

От волнения, я сжала пальцы так сильно, что от них отхлынула кровь. Я словно коршун следила за тем, как Михаэль, дружелюбно пожимает Александру руку и хлопает его по плечу. Подошел Генрих, и обнял меня за плечи.

— Все будет хорошо, — шепнул он мне на ухо. — Александр уже взрослый мальчик, пора ему учиться общаться с другими детьми.

Я немного расслабилась. К Александру подошла светловолосая девочка, и присев в книксене, представилась.

— Ирма.

Александр ответил ей джентльменским поклоном. Интересно, кто научил его столь прекрасным манерам? Я мысленно поблагодарила Януша. Он привил Александру много прекрасных качеств.

После знакомства, детям предложили переместиться в библиотеку. В гостиной остались только взрослые. Внесли шампанское и вечер приобрел черты светского банкета. Я незаметно ускользнула, чтобы проследить за детьми. Перед дверью я замерла. Они вели странную беседу.

— Ты не похож на своих родителей. — дерзко заявил Михаэль, с презрением рассматривая Александра.

— Мои родители умерли. — без эмоций сообщил Александр.

— Умерли? Как это? Как уснули? — любопытно спросила девочка.

— Нет! — в сердцах воскликнул пухлый мальчик. — Умерли, это значит умерли. Навсегда.

— А как? — поинтересовалась девочка.

Александр бросил на нее взгляд, живо подскочил к Михаэлю, сложил пальцы пистолетом и приставил к его голове.

— Бах! — громко воскликнул Александр, дети вздрогнули. — И кровь брызнула во все стороны.

Михаель громко закричал и выбежал из комнаты. Александр печально опустил голову и сел на пол. Девочка подошла к нему, и опустилась рядом.

— Мне очень жаль. — Тихо сказала она. — Мой старший брат погиб на войне.

Александр передернул плечами.

— Я напугал его. — С нервным смешком сказал Александр, кивнув в сторону двери.

— Ну и пусть, Михаэль напыщенный грубиян. Не стоит обращать на него внимание. Правда, тебя теперь накажут.

— Не накажут. Они добрые. Меня никогда не наказывают.

Я услышала шаги и обернулась, в гостиную шел отец Михаэля и тянул за руку ревущего навзрыд сына. Он бросил на меня сердитый взгляд, и ворвался в библиотеку. Михаэль плакал, да так протяжно, что даже мне стало его жаль. Я крикнула в гостиную: «Генрих!» и вбежала следом.

Офицер остановился рядом с сидящими на паласе детьми, и сурово нависая над Александром воскликнул:

— Кто дал тебе право, придумывать подобные вещи? Разве видел ты, что творится на войне?