– Вам фронтовые сто грамм не предлагаю, – Ковальский встряхнул металлическую флягу, на дне булькнуло, и он споро разлил жидкость по кружкам. В землянке остро запахло спиртом. – Ну, за звытёнство! За победу, по-вашему! – оба зайца дружно выдохнули, одинаковым движением махнули обжигающий спирт себе в глотки, сморщились, топорща усы, и захрустели капустными листьями. – Теперь вы… – стачивая передними резцами морковку, невнятно потребовал Ковальский.

– Что – мы? – переспросила Ирка.

– Рассказывайте, вот что! Цо вы за таки, скёнд[31]вы… Гражданские, или тоже из окружения, или, может… – он многозначительно покосился на Ирку, – со спецзаданием?

– Задание нам пока не известно, – Ирка растерялась. Ну не рассказывать же этим… таким матёрым, что Ирка с друзьями тут в игры играет, пока зайцы по лесам полномасштабные военные действия ведут?

– Розумем, – заяц энергично качнул ушами, – конспирация. Значит, вам нужно выходзить на связь.

– Да, наверное, нужно, – задумчиво произнесла Ирка, подошла к рации и щелкнула выключателем громоздкого военного прибора. Рация на столе коротко пискнула, и на индикаторной шкале блеклым светом зажглись два огня. Очень-очень подозрительно похожие на кой-чьи наглые глазенки. Один огонек коротко вспыхнул – будто подмигнул. В лежащих рядом наушниках сквозь шум помех послышался знакомый голос. Ирка быстро напялила их себе на голову, прямо поверх пилотки, и мысленно сама себя окрестила «русской пианисткой».

В ушах загудело.

– Ведущий – Хортице, – послышался формальный военный голос. – Приказываем любой ценой проникнуть в ставку полисуна с целью захвата призывающего волков рога, представляющего большую опасность для подступающих к Подолью наших воинских формирований.

Рация замолчала и тут же ожила снова:

– Повторяем – любой ценой! – решительно повторила она и вновь смолкла.

Морды Ковальского и Бразаускаса вытянулись: заячий слух позволял им слышать больше, чем людям.

– То ж… Самогубство! Самими до волков в зубы… – потерянно пробормотал Ковальский. – Алеж командование приказало – тжеба сполнять! – на его мохнатой морде была написана обреченность.

– Не нат-то хоронит-ть себя раньше времени, Ковальский, – положив другу лапу на плечо, проникновенно сказал Бразаускас. – У товарищей из ставки задание, – он мотнул ушами в сторону Ирки, – мы должны помочь.

Ирка поняла, что помощи матёрых она не примет. Стыдно. Люди… то есть зайцы, воюют взаправду – стыдно втягивать их в игру. Даже если она перестала быть игрой, даже если грозит гибелью всем участникам – все равно стыдно.

– А может, еще и уделаем полисуна, пенька фашистского, – явно пытаясь поднять себе дух, Ковальский вытянул уши по швам.

– Ай, коня не украли, а уже перековываете! Вы его – или он вас… – сдавленным голосом сказал Богдан.

Ирка обернулась. Цыганенок стоял, задрав голову к крышке схрона. Крышка шевельнулась и медленно приподнялась.

Бразаускас, недолго думая, вскинул автомат и выстрелил в щель. Длинная очередь диким грохотом тряханула небольшое пространство землянки. Снаружи послышался обиженный вой раненого волка. Но крышка схрона все равно отвалилась, и в открывшееся отверстие свалился громадный зверь.

Ковальский и Бразаускас шарахнули по нему из двух автоматов влет, но очереди прошли выше, волк уже пружинил лапы, готовясь приземлиться на земляной пол…

Ирка поймала его на лету, присев под тяжестью рухнувшей мохнатой туши. Лежа горячим брюхом на ее вытянутых руках, волчина заработал лапами в воздухе – а потом на морде у него проступило ошеломление. Особенно по-идиотски он выглядел от того, что в зубах у него была зажата…

– Граната! – заорал Ковальский.

Ирка сгребла волка в лохматый клубок и вышвырнула обратно.

Слышно было, как наверху звучно громыхнуло. Посыпались камешки и комья земли.

– Значит, родилась уже все-таки та шкура, что унюхает! – процедила Ирка, напоминая Ковальскому его собственные слова. – У волков вообще отличная рождаемость – по пять-семь щенков в помете!

Матёрый лишь смущенно развел лапами.

В железной печурке глухо стукнуло.

Словно в замедленной съемке, зайцы повернулись на звук.

– В трубу закинули, – почти беззвучно шепнул Ковальский и заорал так, что землянка содрогнулась вновь: – Нагору! Все наверх! Шибко!

Ухватив Татьяну под мышки, Богдан одним махом подсадил ее наверх и тут же от Иркиного пинка вылетел туда сам – лишь сапоги мелькнули в отверстии. Ирка рванулась следом…

За спиной ослепительно вспыхнуло, грохот накрыл сверху, земляной пол под ногами вздыбился… и стало темно.

Ирка открыла глаза. Вокруг стояла сплошная, непроницаемая чернота.

– Та-ак, это мы уже проходили, – пробормотала она и удивилась, как глухо и неразборчиво звучит ее голос. В груди засаднило, будто воздуха не хватало. Ирка попыталась вдохнуть поглубже…

Воздух в легкие не шел – словно великан на грудь ногу поставил и давил, давил… Ирка попыталась вскочить – и не смогла даже шелохнуться.

Спокойно, спокойно, сейчас разберемся, – пережидая вспыхнувшую во всем теле боль, подумала она. Правая рука… Правая рука не двигалась, кажется, придавленная все той же невидимой в темноте великаньей стопой. Левая… Левая шевельнулась. Отлично! Ирка принялась ощупывать пространство вокруг себя. Во мраке что-то зашуршало, зашелестело… Ирка с ужасом поняла, что это осыпаются мелкие струйки земли. Граната… Землянка… Взрыв… Ее засыпало! Погребло заживо!

– Богдан! Танька! – сквозь навалившуюся тяжесть прохрипела она.

Молчание было ей ответом.

– Ковальский! – уже в полном отчаянии выдохнула Ирка.

Неподалеку послышался слабый ответный вздох.

– Я! – простонал матерый. – Тутай!

– Бразаускас!

– Й-а-а… – донеслось с другой стороны. Рядом с Иркой зашуршало, потом вспыхнул огонек.

Подняв спичку к низкому земляному своду, Ковальский оглядывался по сторонам. От землянки мало что осталось – лишь узкая пещерка, передвигаться по которой можно было только на четвереньках. Приваленная землей Ирка лежала у самой стены. Свободными оставались голова и ноги, вся средняя часть туловища была полностью засыпана. У ее колен, уже вовсю работая лапами, суетился Бразаускас.

– Ты осторожнее, – предупредил Ковальский, горстями отгребая от Ирки землю и опасливо поглядывая на нависающий над самыми ушами земляной свод. – Цоб позоставше нам на головы не повалилось.

Зайцы ухватили Ирку за плечи и щиколотки. Девчонка почувствовала, что ее разрывает на части – зайцы тянули к себе, а навалившаяся сверху земля держала каждой частицей. Ирке даже казалось, что земля тоже тянет, всасывает в себя, ни за что не желая отпускать. Длинная тупая игла словно воткнулась в позвоночник, девчонка глухо закричала – смыкавшиеся вокруг тонны земли поглотили крик. Земля пересиливала…