Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пять пар глаз вперились в нее, уши ловили каждое ее слово. Джиана с трудом заставила себя слушать, что говорит хозяйка.
– Если хотите, можете выпить с господами, – наставляла Лампони девушек. – Можете вести с ними беседу. Но не стойте у одного человека. Чем больше гостей увидит вас и оценит ваши прелести, тем больше у вас шансов хорошо заработать. Никто не должен трогать вас – это против правил. Думаю, вы не забыли, что у меня в гостях очень богатые люди. Не исключено, что если вы очень постараетесь, то окажетесь на хорошем содержании.
Девушки загудели. «Господи, – думала Джиана, – они и вправду мечтают об этом! Но все они еще так юны, будто только что со школьной скамьи».
– Помните, – продолжала синьора Лампони, – что, оказавшись на помосте, вы должны раздеваться нерешительно. Играйте в невинность! Все вы девственницы, несмотря на то, что весьма опытны в некоторых делах, – усмехнулась матрона. – Это и делает вас особенно ценными. Конечно, оставшись наедине с мужчиной, каждая из вас будет делать то, что он пожелает. Уверена, что вы не ударите лицом в грязь.
– Как жаль, что нельзя каждый день вновь становиться девственницей, – со смехом сказала одна из девушек. – Мы бы тогда за месяц разбогатели!
– Хватит болтать! – махнула рукой синьора Лампони. – Настал час вашего выхода!
Джиана медленно направилась вслед за остальными девушками в ярко освещенную большую гостиную. Это была роскошная комната с расписными потолками и двумя мраморными каминами у противоположных стен. На окнах висели алые бархатные шторы, на сверкающих паркетных полах темнели пушистые ковры. В дальнем конце большой гостиной был высокий помост. Тридцать мужчин в вечерних костюмах уютно расположились за небольшими столиками. Они оживленно разговаривали, курили сигары и попивали вино – так, словно это был обычный светский раут. Когда девушки вошли в гостиную, разговоры смолкли, а потом зазвучали снова, но теперь низкий гул мужских голосов перемежался девичьим щебетанием.
Ладони Джианы покрылись ледяным потом, она пыталась вытереть их о свою пышную юбку. Она не могла кокетничать с этими людьми, демонстрировать им свое тело, говорить с ними для того, чтобы они захотели купить ее! Джиана увидела Дэниела и умоляюще посмотрела на него, но он сердито покачал головой и отвернулся. Девушка понимала, что не может стоять как истукан: надо было двигаться, смеяться, разговаривать. Но она не в силах была пошевелиться, страх сковал ее. Джиана уговаривала себя, что глупо так себя вести, но ничего не помогало…
* * *
Александр Сакстон взял у слуги бокал хереса. Попивая вино, он с удивлением наблюдал за тем, как девушки предлагают себя мужчинам. И все ради денег! Какого черта он согласился прийти сюда?!
– Посмотри-ка на эту маленькую чаровницу! – обратился к нему Сантело Травола, указывая на черноволосую девушку с пышным бюстом, одетую в белое платье с высоким воротом. – За нее предложат немало денег, помяни мое слово!
– Да она уже похожа на шлюху, – возразил Алекс.
– Ты слишком серьезен, друг мой. Смотри, одна из них направляется к нам. Пожалуйста, веди себя корректно, Алекс.
* * *
Ноги Джианы приросли к полу, когда в одном из мужчин она узнала того самого незнакомца, которого видела в публичном доме мадам Люсьен, когда он развлекался с Марго. У девушки тогда было такое ощущение, словно это она лежит с ним в постели. Вспомнив об этом, Джиана густо покраснела. Тут незнакомец поднял глаза и равнодушно посмотрел на нее. А потом насмешливо улыбнулся и поманил ее к себе пальцем.
Джиана начала испуганно озираться вокруг, но Дэниел был занят разговором и не мог прийти ей на помощь. Незнакомец удивленно смотрел на девушку, не понимая, чем вызвано ее замешательство.
– Как тебя зовут? – услышала она его голос.
– Меня зовут… Элен, – едва прошептала Джиана. Вдруг незнакомец перешел с итальянского на английский:
– Хочешь бокал хереса?
Джиана покачала головой.
– А ты не очень-то стремишься понравиться мне… Элен.
И тут Джиана, забывшись, сердито ответила по-английски:
– А мне все равно, нравлюсь я вам или нет.
– Кошка выпустила когти! Будь осторожен, Алекс! Похоже, на эту штучку не действуют твои чары.
– Ну так деньги подействуют, Сантело, – сказал Алекс, оглядывая Джиану. – Итак, ты – англичанка.
Девушка поняла, что совершила непростительную ошибку и неуверенно залепетала по-французски:
– Non, monsieur, je suis francaise. I faut… excusez-moi, sil vous plait. «Нет, месье, я француженка. Следовало бы… Извините меня, пожалуйста (фр.).»
– Нет, не извиняю, – продолжал Алекс по-английски. – Я хочу поговорить с тобой, Элен. Присаживайся.
Девушка испуганно посмотрела на него и села, согнув дрожащие колени.
– Итак, что юная англичанка, английская девственница делает в Риме, кроме того, что торгует собою?
– А что вы, американец, делаете в Риме? – ответила она на родном языке, поняв, что притворяться бесполезно.
– В противоположность тебе, моя дорогая, я не продаю, а покупаю, – насмешливо произнес он. – Вижу, ты распознала мой акцент.
Джиана заметила, что его черные глаза зажглись интересом. И вдруг она поняла, что не знает, как вести себя с ним, и от этого почувствовала себя еще более неуверенно. Она попыталась встать.
– С вашего позволения, сэр…
– Мы еще не поговорили, Элен, и ты останешься. Я этого хочу. Какого цвета твои настоящие волосы?
Джиана посмотрела ему в глаза и непроизвольным движением дотронулась до каштановых кудряшек.
– Ага, это парик. Я так и думал. У голубоглазых женщин не бывает каштановых волос. – Он наклонился к ней, и Джиана, решив, что американец хочет снять с нее парик, в ужасе отпрянула назад. Алекс нахмурился, заметив, как она побледнела.
– А мне нравится твое поведение, – медленно проговорил он. – Этакая невинная пташка. А может, Сантело прав, и ты больше похожа на маленького котенка с острыми когтями?
– Я не животное, – огрызнулась Джиана, – и нет у меня никакого особенного поведения! – Девушка облизнула пересохшие губы, понятия не имея о том, что это весьма красноречивый жест.
Алекс рассмеялся:
– Да что ты говоришь, крошка! А кто первый подошел ко мне, забыла? Когда я понял, что стал предметом твоего…м-м-м… вожделения, то как вежливый человек решил ответить.
– Вы мне не нравитесь, – не удержалась Джиана. Правда, говорила она так тихо, что лишь Алекс мог ее слышать.
– Чем больше ты грубишь, тем интереснее становишься, – заявил Алекс, глядя на ее покрасневшее лицо. – Сколько тебе лет, Элен?
– Мне семнадцать, а вот вы, по-моему, довольно стары.
– А мне двадцать восемь. Что ж, для твоих юных лет я просто ископаемое. Но, Элен, я здесь самый молодой. Может, ты захочешь продать свою дорогую невинность мне, а не кому-нибудь из этих старцев?