кипят бои в молочном магазине и наступает царствие ханы».[3] Тренируемся тут, больше Ваня. Ислам по другой части.

Никита подошёл к портретам-мишеням. Некоторое время их рассматривал, но всё равно не узнал никого, кроме Николая Григорьевича.

— Лен, у нас общий сбор? — спросил красноволосый Ислам. Он стащил с головы наушники и теперь держал их обеими руками, как рыцарский шлем.

— Не, просто знакомство.

Ислам с Никитой пожали друг другу руки.

— Знаешь телеграм-канал «Силовой кумкват»?

Ещё бы Никита не знал. В этом канале раз в неделю, по средам, выкладывались данные — адреса, номера телефонов и банковских счетов, маршруты поездок, выписки из личных дел, школьные оценки, интимные фото и фото идиотские, отзывы коллег, просто слухи — фигурантов разных известных дел. Только не с подследственной, а вовсе даже с обвинительной стороны. Омоновцы, опера, следователи, судьи — все имели шанс оказаться здесь. Быть забитыми в «кумкват».

Говорили, что авторов канала ищут ФСБ и ГРУ. Что это проект британской разведки. Что сами же силовики своих же и гасят — которых не жалко. Что это фейковые данные для прокачки аудитории.

Канал был дважды блокирован, но, меняя название, отстраивался заново.

— Ты, поди, думаешь, это в Москве делают, — сказала Ружинская.

— Скорее, в Риге или Варшаве.

Ислам захихикал.

— Не угадал, — улыбнулась Лена. — Совсем не угадал. Это вот Исламчик у нас работает.

Никита посмотрел на лыбящегося Ислама, потом на Лену, потом опять на Ислама. Даже в антураже анархистского тира он в это не поверил.

— Ислам, что у нас сегодня? — спросила Ружинская.

— Хотел лёгкий опросик запилить.

— Не готов ещё?

— Готов, но через пару часов хотел, рано же.

— Давай сейчас.

Ислам пожал плечами, но уковылял наверх.

— Возьми вон арбалет, — сказала Лена Никите, — всё равно пока ждём.

Никита вслед за Исламом пожал плечами, но арбалет взял. Тот оказался тяжеленным, прицелиться из него было уже непросто. Попасть — высший пилотаж. Болт ушёл даже не в молоко — в стену. Никита ожидал едких замечаний от Ружинской, но та, наоборот, его приобняла и даже положила голову на плечо.

— Нормально, — сказала она нежно. — Я тебя потренирую.

Никита попробовал обнять Лену в ответ.

— Ты не отвлекайся, — игриво сказала она, выскальзывая, — бери телефон, ходи в «телегу». Мы сегодня поддаём интерактива. Ислам открыл комменты и позвал присылать тексты известных песенок, заменяя «цветы» на «менты». Победителю — пароли прокурорских от личной почты.

— Да ладно!

— А может, не только от личной.

Никита открыл «Силовой кумкват». В нём минуту назад появилась новая публикация. Он пробежал глазами «тело» — Лена передала сюжет почти слово в слово — и щёлкнул на комменты, один уже был.

Городские менты, городские менты,

Вот опять я кричу вам сквозь грохот и дым…

Они встретились не в Сером Доме, а в «выездном» селивановском кабинете на Марковского. Здесь много лет гнездился офис новостной группировки «NewsHead»: одновременно информационного агентства и революционного (а если нужно хозяину — контрреволюционного) штаба. У Селиванова такой «приёмный подвал» ещё есть на телеканале «Енисейский». Но тот он вроде не любит, вот и пить туда ни разу не звал. Другой дело — «ньюсхэдовский».

В большом полутёмном кабинете — с табличкой «СМЕРШ» вместо указателя имени-фамилии владельца — давно поселился бардак. В висевшую на стене карту края кто-то (может, и сам Селиванов) почти по рукоятку вогнал боевой нож — где-то в районе Туры, а ещё в нескольких местах продырявил тело единого края не пойми чем, только рваные раны и остались. Висевшее рядом белое полотнище «Мы за бедных, мы за русских» одним концом сползло вниз, вынеся титульную нацию за кадр. Здоровенный — от двери до маленького «арестантского» оконца из-под земли к свету — селивановский стол был по всей поверхности завален книгами, статуэтками, флэшками с разноцветными корпусами, распечатками, пепельницами и игрушечными пистолетами.

Хозяин капитулировал перед хламом и просто выгреб себе в нём небольшую нишу около места, где сам расположился. Никите пришлось выгребать свою: он сдвинул том Ле Карре и толстый облезлый справочник «Правила судоходства по внутренним водным путям». А лежавшую на них фигурку наполеоновского барабанщика поставил в пустую коробку из-под скрепок.

— Понравилось? — спросил Селиванов, закуривая. Здесь он позволял себе куда больше, чем в официальных апартаментах.

— Охеренно, — саркастично отозвался Никита.

Альф, конечно, уловил интонацию, но кивнул как ни в чём ни бывало.

— Давай по двести? — предложил он, неспешно поднявшись, отпихнув своё кожаное кресло с высоченной спинкой и в каком-то чуть ли не танце направившись к стенному шкафу. Здесь на самом видном месте был вкрячен облезлый коричневый сейф с торчащими из дверки ключами. Селиванов сгрёб их в кулак и провернул до двух хрустких щелчков. Результатом этой спецоперации оказалась большая, чуть мутноватая бутыль. Скорее всего, самогон.

Никита сначала пожал плечами, но тут же сообразил, что нет, точно не надо: ещё писать, ещё Ленка. И вообще. Самогончик вкусненький, но надо с этим блядством заканчивать.

— Что это вообще было? — спросил он, пока Альф возвращался на своё место с добычей.

— Где?

— Вот эта поездка моя, этот трип дикий — ты что, не знал, что́ я там увижу?!

Альф устроился поудобнее, глотнул из бутылки, довольно поёжился и с большим удовлетворением мотнул кудлатой головой.

— Есть версии?

— Сука, Альфред, я серьёзно! Ты представляешь или нет?

— Ну, — Селиванов похлопал себя по подбородку, — там было что-то очень необычное? Девок с тремя сиськами давали? — он выдвинул ящик стола, извлёк два разных стакана и бухнул их на стол. — Остальное я более-менее…

— Слушай, ну ладно юродствовать!

Альф снова кивнул и разлил самогон. При этом в бутылке его будто бы и не убавилось.

— Там нихрена же нет!

— Людей нет? Звероящеры одни бегают?

Никита приподнялся с места.

— Я тогда пойду, да? — зло осведомился он. — Раз не о чем разговаривать.

Альф вслед за стаканами достал шоколадку и, разорвав фольгу, смачно откусил от плитки.

— Можешь и пойти, — сказал он, причмокивая, — кто ж тебя держит? Дело молодое.

Никита стоял, наблюдая это представление Альфа. Вроде бы и беситься нечего, если понимаешь приём. Только всё равно бесит. И то, как Серому Дому было похер на то, что он увидит в Подкаменной Тунгуске, Игарке или Стрежевом, и то, как они теперь делают вид, что вообще ничего не случилось.

Я вам устрою my little джихад, пообещал себе Никита. Вы у меня, суки, сами в эту гадскую Игарку поскачете.

— Кормили-то хорошо? — спросил Альф, продолжая кусать шоколад. — Или с этим тоже не заладилось?