Мы прошли во двор, познакомились с семьей. Жители дома настороженно спросили, нет ли у нас оружия или бомбы? Мы раскрыли рюкзаки, показывая, что бомбы нет.

Курды облегченно вздохнули, и во дворе дома мгновенно появилась вода, еда и даже кровати для нас. В этой деревне просто боялись террористов.

Несмотря на военное положение в Курдистане, особых проблем во время поездки у нас не было. На турецких военных постах нас угощали чаем, и мы обсуждали опасности курдского терроризма. Курды тоже угощали чаем, с ними мы обсуждали проблемы турецкой оккупации.

Курды — один из самых крупных в мире народов без собственной государственности. Они живут в Ираке, Иране, Сирии, даже в России. Курдский язык близок к фарси (персидскому), но в разных странах имеет разную письменность: арабицу, латиницу или кириллицу. Больше всего курдов в Западной Турции. Турецкие власти долгое время не признавали курдов народом, пытались их ассимилировать, запрещали курдский язык, а самих жителей называли «горными турками». Курды много лет борются за равноправие, в том числе с оружием в руках. Особенно в этом прославилась «РПК — Рабочая партия Курдистана», военизированная организация левого толка, лидером которых был Абдулла Оджалан.

Для турков — террорист, для курдов — национальный герой, борец за права народа. В 1999 году лидер РПК был захвачен спецслужбами США в Кении и пожизненно заключен на турецком острове в Мраморном море. За год до своего пленения Оджалан искал политического убежища в Европе и в России. Депутаты Госдумы обращались к Ельцину с просьбой о предоставлении убежища курдскому лидеру, но тот просьбу проигнорировал. Оджалан оказался в заключении на острове, как Наполеон, но курдское вооруженное сопротивление так и не прекратилось до конца. Турецкие же газеты всячески поносят Оджалана, обвиняя его в страшных грехах и даже в том, что никакой он не курд, а — о, ужас! — скрытый армянин.

В Ширнаке курды пригласили нас на сырную фабрику. Устроили экскурсию с дегустацией сыра. Сыр хранился в стеклянных банках стоящих на длинных стеллажах.

Рабочие были в восторге от нашего интереса к курдской культуре. Поили нас чаем и учили курдским словам, когда мы показывали им разные предметы: стол, стул, ботинки, шляпа, рубашка. Один из курдов, называя предметы одежды, в азарте чуть не снял штаны, чтобы продемонстрировать нам нижнее белье и научить новому слову.

Другой работник фабрики, заметив на руке у Юры фенечку-талисман, подаренную ему буддистским монахом во время путешествия по Юго-восточной Азии, сказал: «О, тайный знак РПК! Это хорошо!» Уходя с фабрики, Юра потихоньку снял с руки фенечку, чтобы турецкая контрразведка тоже не приняла ее за «знак РПК».

Граница неотвратимо приближалась. Скоро мы должны были познакомиться с курдами Ирака. Интересно, что за «кебаб» намажут нам впереди?

С обеих сторон пограничного перехода выстроились бензовозы. Еще бы! В Ираке на 1 доллар можно было купить 70 литров бензина. Очереди машин растянулись на километры. Пеший переход был запрещен, а пассажиров всех проезжающих машин вносили в списки, копии которых разбирали турецкие силовые ведомства (таможенники, полиция, спецслужбы), контролирующие человеческий круговорот на границе. Деньги за выезд из Турции не брали, но пешеходам предлагалось пересекать границу на такси, что было дорого само по себе. Через реку находился Иракский Курдистан, о чем официально заявляла въездная табличка.

Курдские пограничники бесплатно выдали нам бумажные вкладыши в паспорт, разрешающие пребывание в Курдистане в течение 60 дней. Похоже, вкладыши действовали только на этом переходе, поскольку южной границы «суверенного» Курдистана не существовало. Все-таки он оставался частью Ирака, в котором не было правительства и не было виз. Как весело сообщил нам турецкий дальнобойщик: «Саддам — ек, виза — ек!»

На границе присутствовали американские солдаты, но в таможенном процессе не участвовали, лишь вяло наблюдали за происходящим. Зато курды полностью отдались радостям таможенного контроля и учета, впервые за много лет чувствуя себя хозяевами в собственной стране.

Мы благополучно добрались от границы до города Захо. Двигаться дальше на Мосул было невозможно: на выезде из города не пропустила полиция, заявив, что вечерняя дорога опасна. Пришлось ночевать в палатке в городском парке. Ночью громко бухали взрывы. Гроза? Или это янки бомбили сопротивляющихся баасистов? Позже нам рассказали, что это американские солдаты по ночам уничтожали неразорвавшиеся снаряды, свои и иракские. В основном — свои, так как иракская война стала отличной возможностью для американского ВПК избавиться от залежавшегося на складах брака. Теперь же тонны смертоносных, но оказавшихся бесполезными снарядов, лежали повсюду, угрожая уже самим американцам.

Иракские курды оказались общительными и дружелюбными: проходя вдоль торговых рядов, мы, сами не ожидая, получили в подарок несколько мешков фруктов и хлеба. Окружающие смотрели на нас с интересом, а один молодой парень выразил английской фразой все недоумение местных жителей: «Backpackers in Iraq?!!! Why???…» («Туристы в Ираке? Почему?!»)

К американцам, почти подарившим им независимость, курды относились неплохо, а русских подозревали в любви к Саддаму Хусейну. В Курдистане ходили слухи, будто Хусейна прячут в Подмосковье, чтобы в один прекрасный день привезти обратно.

Утром мы вновь направились в Мосул, на этот раз полиция не препятствовала. Автостоп был прост, машины останавливались, даже если мы не голосовали. Все-таки первые туристы в послевоенном Ираке! Мы ехали на грузовиках, в легковушках и в кузовах пикапов. Дороги были отличными, лишь пейзажи несколько утомляли однообразной пустынностью, а ветер щедро швырял в лицо горячий песок.

В Мосуле решили не задерживаться, а двигаться дальше на Тикрит. За два дня до нашего появления в Мосуле во время боевой операции были убиты сыновья Саддама Хусейна — Удей и Кусей. Это стоило жизни пяти американским солдатам, и, Аллах знает, скольким мирным жителям. Впрочем, гражданские потери в Ираке никто не считал — не то время. Атмосфера в Мосуле царила напряженная. Мотки колючей проволоки, обгоревшие здания, проносящиеся по улицам американские патрули. Смягчило впечатление от увиденного проехавшее мимо такси, в открытом багажнике которого сидели ребятишки и весело махали нам руками.