Он замолчал. Сел рядом с ней.

– Что бы ни случилось, я тебя не оставлю. Никогда.

Фредерик попал в точку, как это часто бывало. Абигэль посмотрела в его глаза, два больших темных круга, в которых она любила теряться, когда ей было плохо.

– Леа терпеть не могла, когда я называла ее Жемчужинкой Любви. Я знала, что это ее бесит, но именно в наших мелких ссорах мы были особенно близки. Я прижимала ее к себе, гладила по волосам – я не могла этого делать, когда все было хорошо. Какая-то стыдливость разделяла нас. В тринадцать лет она уже была маленькой женщиной со своим характером, знаешь?

Она замолчала, глядя в пол. Фредерик знал, что в такие моменты Абигэль была с дочерью. Что между ними существовала незримая связь. Он оставил ее в покое, ушел в кухню и открыл морозильник. Вздох… Ведерко карамельного мороженого… Большая ложка… Некоторые бегают до изнеможения, чтобы выпустить все скопившееся в голове дерьмо. Он этого не мог из-за невралгии сухожилий левого плеча при любом длительном усилии. Вот он и компенсировал это кайфом от приема сахара, в одиночку склонившись над столом, поставив перед собой ведерко как олицетворение отчаяния.

Абигэль стояла за его спиной и смотрела, как он поглощает мороженое в астрономических количествах.

– Жемчужинка Любви – это было только наше имечко, – сказала она, подойдя ближе. – Откуда же этот Джош Хейман мог его узнать?

– Может быть, Леа кому-нибудь рассказала? – ответил Фредерик перемазанными в мороженом губами. – В школе? В танцевальном клубе? В Интернете? Она ведь пользовалась соцсетями, правда?

– Время от времени.

– Имечко дошло до ушей писателя тем или иным образом, и он использовал его в своей книге. Это просто совпадение, случайность.

Абигэль принялась расхаживать взад-вперед, обхватив голову руками, откинув свои длинные волосы назад. Фредерик глотал без вкуса, без желания, в замедленном темпе. Сахар обволакивал его язык и желудок, и ему казалось, будто горло разбухает, как после укуса осы. Ни дать ни взять парочка психопатов, подумал он. Ее сжигает жар, а его – холод.

– Может, случайность, а может, и нет, – отозвалась Абигэль. – Пятого декабря две тысячи четырнадцатого года машина моего отца врезалась в дерево, и Фредди как раз был там. Через два месяца я возвращаюсь туда и нахожу стихотворение, в котором моя дочь сообщает мне, что скоро умрет. Сегодня в книге о похищении детей, расследование в которой похоже на ваше, я нахожу нечто очень личное, касающееся нас с Леа. Я хочу понять, как это может быть. И я найду этого Джоша Хеймана. Я хочу знать, как он ухитрился написать слова, которые могла произнести только моя дочь.

Абигэль всю ночь не сомкнула глаз. Она без конца переживала свою находку несколько часов назад в лесу близ Сент-Амана, совсем рядом с местом аварии. Вырезанный на дереве глаз… Пластиковый пакет, зарытый в листья… Катаплексия, паралич, улетающие пакет и файлик… И в последний момент пойманный листок. Ужасное четверостишие на нем, явно адресованное ей:

Вскоре после находки, около полуночи, она вернулась в помещение группы. На месте был только Патрик Лемуан и очень удивился, увидев ее так поздно. Она все ему рассказала: как вспомнила о черном «Рено-Кангу», стоявшем в двух-трех сотнях метров от места аварии на Д151, и, главное, о письме в файлике и пластиковом пакете, зарытом в опавших листьях точно в том месте, где ее нашли без сознания после трагедии двумя месяцами раньше.

На следующий день после ее находки, в одиннадцать утра, Абигэль держалась только на нервах. Она расхаживала вокруг стола в гостиной, где лежали листки – стихи, письма, – написанные рукой дочери, которые она откопала в одном из ящиков в ее комнате.

Приходилось признать очевидное: на первый взгляд письмо, найденное в лесу, было написано тем же почерком.

Абигэль снова припала к кухонному окну. Вот-вот вернется Фредерик и сообщит что-нибудь новенькое по поводу странных вчерашних открытий. Он отказался что-либо объяснить ей по телефону. Что означало, что это важно. Что жандармы ухватили ниточку. Кто написал фразу на бумаге? Один из похищенных детей? Сам Фредди? Но как можно было с такой точностью воспроизвести почерк Леа? И почему обращались к ней?

Ей хотелось ощутить в горле пламя алкоголя, но надо было оставаться трезвой. Услышав так хорошо знакомый ей шум мотора, она кинулась к двери. Настоящая собака Павлова, выделяющая слюну при звоне колокольчика.

Она почувствовала, как взволнован ее гость, когда они поцеловались. Судя по виду, он тоже недоспал. Он указал на стоявший у двери чемодан:

– Ты уезжаешь?

– Мне надо съездить забрать вещи отца из дома, который он снимал в Этрета. После твоего ухода сразу и отправлюсь. Сделаю дело и, наверно, переночую в отеле. Вернусь завтра.

Фредерик бросил взгляд в сторону кухни. Он знал, где найти бутылку водки: между двумя раковинами. Однажды он застал ее, когда она выливала содержимое в слив, в другой раз – пьющей из горлышка. Демоны в ней бились не на жизнь, а на смерть.

– До Этрета путь неблизкий, Абигэль. С твоим лечением и…

– Я знаю, Фред, знаю. Но во-первых, я трезва. А во-вторых, несколько часов пути средь бела дня – это не смертельно. По автостраде я не поеду. Если захочется спать, остановлюсь на обочине, подремлю и покачу дальше.

– А в случае катаплексии?

– Я справлюсь.

– Ты не можешь справиться.

Абигэль не ответила. Они прошли в кухню и сели. Фредерик достал из-под куртки папку с тесемками. Внутри лежал листок с написанной от руки фразой. Абигэль налила им черного кофе; они оба любили крепкий.

– Прежде чем перейти к этому письму, я должен сказать тебе кое-что о чучеле, найденном вчера в лесу…

Он подвинул к ней фотографию Артура: мальчуган в футбольной форме с мячом под мышкой. У Абигэль висела такая же в кабинете, но она все убрала в ящик стола, хоть и не выбросила – просто не смогла. Фредерик протянул ей другие фотографии – сделанные вчера, когда обнаружили чучело.

– Итак, во-первых, длинные светлые волосы. Нашли несколько луковиц, и анализ показал, что волосы женские. Их проверили по картотеке ДНК, это ничего не дало. Неизвестно, кому они принадлежат.

– Об исчезновении так и не заявляли?

– Ничего. Если это волосы ребенка или подростка, родители должны были проявиться уже давно. До сих пор Фредди посягал только на семьи. Но может быть, эта девочка из приюта? Из какого-нибудь заведения? Сирота?

– Тем более что Фредди, возможно, хотел выставить свое чучело в ночь моей аварии. А в таком случае девочка с длинными светлыми волосами пропала два месяца назад…