— Поговорили уже? — буркнул он, как всегда, мрачно и недовольно, скользнув быстро по моему лицу и нахмурившись.

Только бы не понял, что произошло! Потому что я сама не знала, ЧТО это было!

— Да. Можно я к себе пойду?

Он только вскинул брови, кивая вперед, а мне хотелось смачно выругаться, потому что сама эта фраза прозвучала так, словно я просилась в свою комнату у грозного старшего брата. Полный бред!

Я быстро шла по той дороге, что успела запомнить, ощущая, что мужчина следует за мной.

Бьёрн проводил меня почти до дверей, а потом ушел.

Я же рухнула на кровать, тут же забравшись под одеяло, и плотно закрыла глаза.

Вкус Варга остался на моих губах и языке, а я не знала, о чем думать дальше.

Вроде как это я и планировала.

Соблазнить. Довести дело до поцелуя.

Но, черт побери, не такого!

Что делать дальше, я пока не знала.

Теперь, видимо, нужно было дождаться новой встречи с Варгом и посмотреть на его реакцию.

Теперь я знала только одно: хуже уже просто не будет.

Потому что не было ничего хуже того, чем думать о собственном враге!

Совершенно вымотанная прошедшим днем и бессонной ночью, я незаметно для себя уснула, как всегда, сделав кокон из одеяла, проснувшись лишь единожды, когда мне казалось, что я услышала всплеск воды за пределами каюты.

Впрочем, я так сильно хотела спать, что просто не было сил подняться и посмотреть.

***

Варг так и не появлялся в эти дни, даже если, проснувшись утром, мне казалось, что я ощущаю его странный колючий аромат.

Впрочем, я не знала, был ли этот запах в воздухе или им пахла моя одежда.

…А пятница рано или поздно должна была настать. Как бы страшно ни было.

И до нее дни тянулись бесконечно долго в мыслях, страхах и надеждах.

А сегодня часы неслись так же быстро, как стучало мое сердце.

Я не знала, придет мой час сегодня или нет, и могла только молиться. Не могла есть. Не нашла в себе сил, чтобы заглянуть к Саше и поговорить с ней.

В голове было пусто. Настолько пусто, что каждый удар сердца отдавался в висках.

Но Бог меня не услышал.

Потому что, когда стемнело, на пороге моей темной безмолвной каюты появился не как всегда мрачный и молчаливый Бьёрн, а Художник.

Собственной персоной.

Значит, Варг разрешил?..

В груди что-то кольнуло. Неприятно. Тяжело.

Значит, не было никакой ревности и всё было зря? А иначе как бы Варг позволил войти ему ко мне?

— Привет, русская.

Мужчина был в целом хорош собой. У него была приятная улыбка и открытый дружелюбный взгляд.

— Привет. И почему тебя здесь все зовут Художник? Любишь рисовать?

Странно, но его появление не вызвало во мне эйфории или чувства победы. Напротив, я бы сказала, что при нынешнем раскладе я была расстроена и совершенно опустошена.

А мужчина показал руку, на которой был изображен человек.

— Знаешь его?

Я чуть нахмурилась, потому что определенно уже видела и знала. Вернее, учила, когда собиралась стать учительницей начальных классов.

— Это Сальвадор Дали.

Мужчина улыбнулся широко и, я бы даже сказала, восторженно.

— Мало кто может узнать.

— Ну, если ты спрашивал у этих парней с хвостами, то не думаю, что кто-то из них особо интересуется искусством, — пожала я плечами.

— Я — Джозеф. Можно просто Джо.

Мужчина протянул мне руку, которую я неловко пожала.

— А я — Эльза. Я хотела поговорить с тобой об этой игре.

— Знаю. Поэтому и пришел. Бьёрн сказал мне.

— И Варг позволил? — спросила я с сомнением, видя, как Джо только пожал плечами:

— Видимо, да.

Странно. Очень, черт возьми, странно!

— Расскажи мне всё, что сможешь.

— Расскажу, когда мы выйдем из круглой комнаты. — И почему мне показалось, что в этот раз улыбка Джо была грустная? Не очень хороший знак.

— И что это значит?

— Мы идем на игру, Эльза.

Я ждала. Но не так. И на секунду задохнулась от услышанного.

— Идем прямо сейчас?

— Боюсь, что да.

— И я боюсь…

Не было смысла истерить, кричать и думать о том, что всё могло бы быть иначе.

— Послушай, что я тебе скажу, даже если мои слова покажутся тебе полным бредом, — Джо подошел ближе, когда я поднялась с кровати. — На востоке говорят: «Мы то, что мы думаем». И если есть нечто выше нас — называй его богом, высшим существом, Вселенной или как-то еще, — оно слышит только то, что мы несем ему, чтобы дать больше. Если в тебе будут мысли о боли, он даст тебе еще больше боли. Если будут мысли о счастье, он даст еще больше счастья. А если ты будешь думать о смерти, то угадай, что он даст тебе? Поэтому расслабься. Ни о чем не думай. Закрывай глаза, если будет очень страшно. Вспомни свою любимую песню и внутри пой ее. Десятки, сотни раз.

Едва ли я понимала сейчас, о чем Джо говорил мне. Все мои мысли были не здесь.

Запомнила только про песню.

— Пора идти, Эльза.

Я старалась не терять духа, но получалось пока с большим трудом, и я знала, что дальше будет только хуже.

Удивляло другое. То, о чем я тихо проговорила, обращаясь к мужчине:

— Тебе настолько доверяют, что за нами даже не отправили конвоиров?

— Мне некуда бежать, Эльза. И потом у меня нет такого желания. Поэтому и доверяют, наверное.

Пока я шла за Джо, всё равно старалась запомнить дорогу, понимая, что до кабинета Варга мы не поднялись одного этажа и прошли комнату, где проходило наше так называемое обучение.

Но, миновав ее, я поняла, что знаю еще одно место.

Подвал.

То, с чего началось мое печальное знакомство с этим холодным миром викингов и их жуткого предводителя, о котором, к несчастью, думала и сейчас.