Кояма прикажут, – вставила последняя из их троицы – брюнетка Цугару.

– Заметь, Мамио, – вздохнул я. – Им плевать на тебя, главное, что не нищеброд.

– Синдзи-кун – мой друг, – неожиданно выдал тряпка-кун. – Не надо его оскорблять.

– О боги, Мамио! – не выдержал я. – Да ты не обо мне заботься, я-то этих куриц и сам опущу ниже плинтуса. Ты о себе подумай!

– Не беспокойся, Синдзи-кун, я услышал то, что было сказано. Но оскорблять друзей я в любом случае не позволю.

– Эй, он нас курицами назвал! – воскликнула Такахаси. – Мы тоже требуем защиты!

На что Мамио вздохнул и покачал головой.

– Пойду я в класс.

Что ж, по крайней мере, он пытался. Начало, так сказать, положено.

На следующий день в обед у столовой меня остановила Корэмунэ и попросила пройти вместе с ней для приватного разговора. Переглянувшись с Рэем, я пожал плечами. Не бегать же мне от них.

– Займи там место для меня, – попросил я Райдона.

Понятное дело, он и без этих слов займет, но надо же было хоть что-то сказать?

Отвела меня фиолетововолосая на крышу главного корпуса, где уже ждали две ее подруги. Я бы удивился, будь иначе, но, черт побери, как же это банально и предсказуемо. Подойдя к ожидающим нас девицам, Корэмунэ встала рядом с ними и изобразила строгий взгляд.

– Так и будем молчать? – усмехнулся я, подойдя к ним.

– Ты слишком нагл для простолюдина, – заметила брюнетка.

– А вы слишком глупы для аристократок, Цугару-сан.

– Да как ты смеешь?! – повысила она голос. – Хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в ад?

Боже-боже… Они манг, что ли, начитались? Слишком уж шаблонно-пафосная фраза.

– Так что вам нужно-то?

– То-то же, – фыркнула Цугару. – Знай свое место, голоногий.

– Ближе к делу, – закатил я глаза.

– Нам все еще не нравится твое поведение, – произнесла Корэмунэ.

Поняла, что брюнетка поторопилась со своими словами, но мне от этого не легче. Если все, что им нужно, это самоутвердиться за счет простолюдина, то делать мне здесь нечего.

– Соболезную, Корэмунэ-сан. Что-то еще?

– Ты вынуждаешь нас указать тебе твое место, – нахмурилась Корэмунэ.

– Знаете, – покачал я головой, – это даже не злит. Три малолетки строят из себя высокородных леди и утверждаются за счет, как им кажется, более слабого. Если это все, что вы хотели от меня, то я пойду.

– Стоять! – выкрикнула брюнетка, когда я наполовину отвернулся от них. – Мы еще не закончили наш разговор.

– Я готов принять вызов от кого угодно, – выпустил я немного «яки». Действительно немного. – От любого количества врагов. И не важно, к чему это приведет. Если вы хотели этого, считайте, я принял ваш вызов. Если же чего-то иного, то умерьте свой гонор и говорите по делу. Я не намерен стоять тут до вечера.

Стоим, молчим, смотрим друг на друга.

– Мы хотим, – наконец заговорила Корэмунэ, – чтобы ты отстал от Мамио. Забудь о его существовании, не лезь со своими советами, и конфликта не будет.

– Ага, – усмехнулся я. – Понятно. То есть изменить свое поведение вы не желаете.

– Наше поведение оставь нам, – ответила Корэмунэ.

– Оставлю, – кивнул я. – А вы оставьте мне Мамио.

– Может, просто скинем его с крыши? – впервые подала голос Такахаси.

Понятное дело, она несерьезно. Настолько тупых детей, способных на подобное в Дакисюро, родители просто не выпустят из дома. Ну или отправят в другую школу.

– Как вариант, – произнесла хмуро Цугару.

– Остыньте, – припечатала Корэмунэ.

С другой стороны, мало ли избалованных детей, минусов которых любящие родители просто не видят?

– Не, ну а че, – не унималась Такахаси, – хвать, и пускай учится летать.

– В общем, я услышал, чего вы хотите, – вздохнул я напоказ.

– И твой ответ?.. – спросила Корэмунэ.

– Ответ? – ухмыльнулся я. – Вы, сударыни, забыли свое место. Еще раз увижу, что вы лезете не в свое дело, и мне придется вам напомнить, что есть мужчина и что есть женщина. Я вам не Мамио – быстренько с небес на землю спущу. Уяснили? – вновь врубил я «яки». Уже посильнее. – Вот и отлично, – закончил я, так как они отвечать не стали.

Немного грубовато, но именно что немного. Им еще повезло, что они со мной черту переступили – нарвались бы на кого другого, и разговор был бы жестче. Может, на такого, как Райдон, они и не стали бы тявкать, но парней в школе и без него хватает. Думаете, так трудно устроить травлю трем зарвавшимся девчонкам? У них еще хватило ума наедине все это высказать, прилюдно я их и вовсе морально опустил бы. Они не успокоятся, уверен, мой статус простолюдина им явно глаза застилает. Однако я уже знаю, каков будет мой ответ на это. Пусть только рыпнутся. Возни это, конечно, прибавит, но и плюсы лично для себя найти можно.

На удивление быстро дал ответ Кондо. И трех дней не прошло. И да, он согласился присоединиться к альянсу. Сколько он сможет выделить денег, продавец игрушек еще не знает, но не меньше миллиарда, а это значит, что у нас уже бюджет в шесть миллиардов. И я более чем уверен, что каждый из нас в крайнем случае сможет выделить на войну еще чуть-чуть. У меня миллиард уже зарезервирован. То есть, по предварительным подсчетам с округлением в большую сторону, денег уже хватает и встает вопрос, а так ли нам нужен еще один партнер? Ведь в крайнем случае спонсора можно найти уже во время самой кампании. Тогда и убеждать никого не придется. Хотя мы и так-то никого особо и не уговаривали.

А в воскресенье случилось то, чего я так ждал и чего так боялся: Шотган наконец очнулся.

Мне было страшно заходить в его палату. Страшно услышать тот самый вопрос. А учитывая, что из старых знакомых я тут первый, отвечать придется именно мне. Ненадолго задержавшись у двери его палаты, я все же вошел, готовый ко всему. Чисто внешне Шотган выглядел вполне нормально, разве что бледноват немного, но резвости здорового человека у него, конечно, не было.

– Синдзи, – произнес он хрипло, – что с Наташей?

По пути к его кровати я захватил стул, стоявший у стены. Каждый раз после моего ухода он находился рядом с Шотганом, и каждый раз местные ставили его в одно и то же место. Сев рядом с другом, я позволил себе небольшую паузу, после чего произнес:

– Извини. Наташа умерла.

Он смотрел на меня целых десять секунд, после чего прикрыл глаза и расслабился.

– Казуки…

– Жив, – тут же ответил я.

– Ты ведь позаботился о нем? – спросил он глухо и безэмоционально.

– Конечно.

– Хорошо.

– Ты знаешь, кто напал? – спросил он все так же безразлично.

– Да.

Вот тут он резко открыл глаза, впившись в меня взглядом. Похоже, он почему-то не ожидал,