– Так то в прошлом году, – сказал Агги, – а это в нынешнем.

Остановившись шагах в ста от знаменитого абрикосового дерева – такого зеленого, красивого и такого старого и ветвистого, – мальчики решили сперва им полюбоваться. Дерево росло во дворе у Гендерсона в самом углу. Вот уже десять лет, как соседские мальчишки совершали набеги на абрикосы старика Гендерсона. Хозяин с радостным нетерпением поджидал их каждую весну, спрятавшись в своем покосившемся домике, – он приводил в восторг мальчишек, появляясь в последнюю минуту и спугивая их со двора. И сейчас, отложив свою книгу и притаившись за занавеской, мистер Гендерсон глядел на них, приговаривая:

– Ты подумай! Пришли воровать абрикосы в марте, в разгаре зимы. Ты только на них посмотри! – Он украдкой выглянул в окно и прошептал, словно сам был одним из мальчиков: – Ну и ну! Явились! Хотят обчистить дерево старика Гендерсона. Вот они, тут как тут. Теперь только не торопись, старик, ха-ха! Погляди-ка на них. Вон на этого маленького! Да ему же, ей-богу, не больше четырех лет! Это уж какой-то новенький! Ну, смелее, смелее! Марш к моему чудесному старому дереву. Эх, если бы я мог заставить абрикосы поспеть для вас поскорее…

Мистер Гендерсон следил за тем, как Агги дает команду мальчишкам и ведет их в атаку. Ребята с опаской окружили дерево; страх у них боролся с надеждой. Если абрикосы и были еще зеленые, все равно они росли в чужом саду на дереве у Гендерсона. Дело нисколько не менялось от того, что они устроили набег на абрикосы, которые еще не созрели. Конечно, им хотелось, чтобы абрикосы были спелыми. Но, так или иначе, ребят обуревал страх. Они боялись Гендерсона, боялись греха, поимки, возмездия, а особенно боялись того, что пришли чуть-чуть рано. Боялись, что абрикосы еще неспелые!

– А может, его и дома-то нет, – прошептал Ники Палута, когда они подходили к самому дереву.

– Дома, – сказал Агги. – Он всегда дома. Ясное дело: прячется. Ловушка! Хочет нас застукать. Поосторожнее! Почем знать, откуда он может выскочить? А ты, Улисс, сейчас же иди домой!

Улисс покорно отошел на три шага и остановился, чтобы поглядеть на эту необыкновенную дуэль с необыкновенным деревом.

– Ну как, поспели, Агги? – спросил Шэг. – Видишь, там что-то желтое!

– Одна зелень, – сказал Агги. – Но это листья. Абрикосы под ними. Тихонько! Где Лайонель?

– Здесь, – прошептал Лайонель. Он был до смерти напуган.

– Ну, – скомандовал Агги, – будьте наготове! Если старик Гендерсон появится, бегите со всех ног!

– А где он может быть? – спросил Лайонель так, словно Гендерсон был невидимкой или мальчиком-с-пальчик и мог выпрыгнуть на них из травы.

– То есть как это – где? – сказал Агги. – Конечно, в доме. Но с Гендерсоном никогда не знаешь наверняка. Может, где-нибудь прячется, хочет застукать врасплох.

– Кто полезет на дерево, ты? – спросил Альф Райф.

– А кто же еще? – сказал Агги. – Конечно, я, но сначала посмотрим, поспели ли абрикосы.

– Спелые они или зеленые, все равно надо стянуть хоть несколько штук, – сказал Шэг Манугьян.

– Не беспокойся, стянем. Если спелые, то нарвем побольше.

– А что ты скажешь завтра в воскресной школе, Агги? – спросил Лайонель.

– Красть абрикосы – это совсем не то, что красть, как в Библии, – сказал ему Агги. – Совсем другое дело.

– Тогда чего же ты боишься? – спросил Лайонель.

– Кто боится? Просто я говорю, что надо быть осторожнее. Какой толк, если тебя накроют?

– Не вижу я никаких спелых абрикосов, – сказал Лайонель. – Дерево вижу – просто-напросто большое дерево, зеленое. А ведь оно красивое, это дерево, правда, Агги?

Шайка была уже почти под самым деревом, Улисс следовал за ними немножко поодаль. Сам-то он совсем не боялся. Ничего толком не понимая, он был убежден, что все это очень важно: и насчет дерева, и насчет абрикосов. Мальчишки всматривались в ветви старого дерева, зеленевшего молодой листвой. Абрикосы были совсем маленькие, совсем зеленые и уж наверняка совсем твердые.

– Нет, не поспели, – сказал Альф Райф.

– Ага, – согласился Агги. – Надо бы им постоять еще пару деньков. Хотя бы до будущей субботы.

– Да уж до субботы как пить дать, – сказал Шэг.

– Но зато их тут уйма! – сказал Агги.

– Нельзя же возвращаться с пустыми руками, – сказал Шэг. – Сорвем хотя бы один – все равно, спелый он или нет, – хотя бы один-единственный!

– Пожалуйста, – сказал Агги. – Я полезу. А вы будьте наготове.

Агги ринулся к дереву и уцепился за одну из нижних веток. Вся его шайка, мистер Гендерсон и Улисс восторженно следили за ним, затаив дыхание. Но вот мистер Гендерсон вышел из дому на заднее крыльцо. Мальчишки бросились врассыпную, как стайка вспугнутых воробьев.

– Агги! – предостерегающе завопил Шэг Манугьян. – Гендерсон!

Словно обезумевший от страха орангутанг в джунглях, Агги заметался среди ветвей, повис на суку и потом свалился наземь. Он побежал прежде, чем его ноги коснулись земли, но, заметив Улисса, застыл и крикнул ему:

– Улисс, беги! Беги!

Но Улисс и не думал трогаться с места. Рассудок его не мог охватить всего происходящего. Агги бросился назад к ребенку, схватил его на руки и побежал вместе с ним, провожаемый взглядом Гендерсона. Когда последний мальчишка скрылся из виду и снова воцарилась тишина, старик улыбнулся и поглядел на свое дерево. Потом он снова вошел в дом.

Ускользнув из рук старика Гендерсона, члены тайного общества Августа Готлиба, один за другим, вернулись на сборный пункт у продовольственной лавки Ары, чтобы дождаться там своего предводителя. Они издали завидели великого человека: он огибал переулок, ведя за руку Улисса Маколея. Верные клевреты молча ждали его приближения. Когда он подошел, все они испытующе заглянули ему в глаза. Наконец Альф Райф осмелился спросить:

– Ты сорвал абрикос, Агги?

Вождь поглядел на вольнодумца:

– Зря ты спрашиваешь. Сам же видел, что я был на дереве. Будто не знаешь, что сорвал.

Члены шайки затараторили хором. (Все, за исключением Лайонеля, который, в сущности говоря, не был членом шайки.) Они воскликнули с восхищением:

– Покажи! Покажи абрикос!

Маленький Улисс наблюдал за ними, все еще не постигая тайного смысла, который вкладывали в свои поступки взрослые. Но он чувствовал, что, каков бы ни был этот смысл, то, что происходило, было важнее всего на свете, по крайней мере в эту минуту, сейчас.

– Покажи нам краденый абрикос, – просили члены шайки. – Давай показывай.

Август Готлиб безмолвно опустил руку в карман комбинезона, вынул ее сжатой в кулак и вытянул прямо перед собой. Приверженцы окружили Агги тесным кольцом, не сводя с его руки глаз. Когда все почтительно притихли, Август Готлиб разжал кулак.