— Твои умственные способности просто поражают, — после долгой паузы проговорил Раза, не меняясь в лице, — думал заняться тобой позже, но ты же во всем хочешь быть первой, правда?

Мир вокруг взорвался, оставив после себя жалкое ничто.

Вэл дрогнула. Сердце камнем упало вниз, а потом замерло, забывшись.

Хочешь почувствовать себя Первой?

Нет, невозможно.

Он просто не может. Раза бы никогда не…

Воспоминания, опережая друг друга, громоздились, падали, наслаивались, рисуя перед глазами давние картины.

Ты говоришь, что ты моя Первая? Ты права. Это так и есть. С того самого момента, как я осознал, кто ты для меня. Ведь всегда так, правда? Кто-то любит сильнее.

Вэл хотела закричать от боли, взметнувшейся внутри. Дождь заморосил сильнее, капля за каплей покрывая горевшие щеки. Соленая струйка крови, смешанная с прохладной дождевой водой, скользнула по разбитым губам. Вэл шумно сглотнула, блестящими, как в агонии, глазами рассматривая спокойное лицо Раза.

Слова, адресованные только ей. Простые, понятные лишь им двоим.

«Тебе тоже больно, — хотела сказать она, смотря в черные как ночь глаза. — Боль сожрала тебя изнутри, Раза».

Вэл, ощущая, как намокшая прядь волос липнет к скуле, ошеломленно наблюдала за бледным, не выражающим никаких эмоций лицом.

Ответ на терзавший ее вопрос нашелся сам собой.

Ослепляющая власть и пьянящая сила пришли на место всепоглощающей, преданной любви.

Замершее, притихшее на время чувство вины возродилось, заполняя изнутри.

Раза не был человеком, а Вэл всегда забывала об этом, оценивая его поступки, понимая исключительно со своей, человеческой, точки зрения, но разве можно судить волка за то, что он убивает оленя?

Разве можно судить дикого пса, подарившего свое сердце той, кто оставил его, за оскаленную пасть?

Так много слов, которые требовали выхода. Так много «прости», которые Вэл желала озвучить.

И ни единого шанса осуществить желаемое.

Клинок описал в воздухе дугу, бесшумно рассекая плотный воздух.

Кончик лезвия коснулся ее шеи, ощутимо надавливая и заставляя приподнять подбородок. Капля дождя стекла по виску. Голубые глаза сузились, бесстрашно заглядывая в беспросветную мглу глаз стоявшего с прямой спиной мужчины.

— Умоляй меня пощадить тебя, — спокойно сказал Раза.

— Нет, — ответила Вэл, чувствуя кожей холод стали под подбородком. Сердце выпрыгивало из груди, сбиваясь, отдаваясь в ушах гулким шумом.

Черные брови удивленно взлетели вверх.

— Я подарил тебе жизнь, и я вправе забрать ее.

— Хорошо, — смиренно проговорила Вэл, не отводя глаз от знакомого лица.

Прекрасный в своей дикости зверь, которого когда-то удалось приручить слабому человеку. Она почувствовала, как боль, царапая когтями, выскребает ее изнутри, вспарывает нежную плоть, ни жалея, ни умаляя своих сил.

Зверь не хотел ее убивать. Вэл видела это в его узких, горящих холодным пламенем глазах, в его сжатых в линию губах, в повороте покрытого легкой щетиной подбородка — в каждой черточке бледного лица.

Собака всегда помнит своего истинного хозяина, каким бы он ни был. Пройдут годы, а пес неизменно узнает хозяина из тысячи, покорно прижмет уши и смиренно признает право первого.

Вэл нервно улыбнулась кончиками губ. Мужчина, чей клинок всегда разил без промаха, был не только псом. Он также был человеком, а люди ничего не забывают.

Раза осклабился, чуть наклоняя голову и на секунду прикрывая веки. Усиливающийся ветер заиграл в черных волосах.

— Делаешь вид, что не боишься? — бесстрастно, полностью овладев собой, спросил он. Вэл не была удивлена его хладнокровию — у Раза всегда хорошо получалось держать свои эмоции под контролем. Чего, к сожалению, не скажешь о человеческой девушке, чья жизнь сейчас висела на кончике его клинка.

— Я не боюсь, Раза. И не боюсь называть тебя по имени, — тихо ответила Вэл.

— На колени, мразь, — сухо проговорил он, едва заметно надавливая клинком. Кожу кольнуло, и кровь быстрой теплой струйкой потекла вниз по горлу.

— Убей ее! — Громкий крик из толпы резанул по ушам, заставляя сглотнуть пересохшим горлом.

— Убей! — Еще один незнакомый голос. А затем еще и еще, и вот уже десятки голосов скандируют одно слово.

В ушах зазвенело от шума. Вэл спиной чувствовала на себе взгляды, ненавидящие, разрывающие ее плоть. Перед глазами на миг потемнело, она моргнула, крепко сжимая кулаки.

— Убей! — кричала толпа.

Раза молчал и, не мигая, смотрел в лицо девушки. Выпрямленная в локте рука была тверда, удерживая острый дразнящий клинок у горла.

— Кончай ее, — лошадь, переступая копытами, заржала под настойчивой рукой темноволосого всадника, — или отдай толпе. Не трать на нее время.

Раза, казалось, не слышал ни подначивающих, возбужденных криков окружающей их толпы, ни равнодушного предложения своего непрошеного советчика.

— Я. Сказал. На. Колени, — ровно отдавая приказ, произнес он.

Краткий миг, и все звуки стихли, отойдя куда-то далеко назад, оставшись за границей сознания.

Вэл со всей отчетливостью поняла, что это — последний шанс, который ей милостиво предлагает Раза. Своеобразное прощение.

Осталось только преклонить колени перед столькими свидетелями, признать свое ничтожество и вновь получить свою жизнь в подарок.

Только… какую жизнь? Ей больше никогда не быть Второй капитана стражи. Ни осуждающее общество, ни сам Раза не позволят ей этого. Да и хотела ли она вернуть прошлое после всего пережитого?

Какую судьбу в таком случае ей уготовит новый, неизвестный Ра?

Вэл знала, что вернулась в этот город только с одной целью, и менять ее она была не намерена.

Она приоткрыла пересохшие губы и прошептала единственное слово:

— Нет.

Под кожей Раза всего на мгновение скользнули змеи. Рот его дернулся, исказился, в черных глазах мелькнуло что-то, очень похожее на растерянность. Вэл моргнула, пытаясь понять, ухватить, почувствовать, но всего одно короткое мгновение, и Раза снова стал самим собой, с успехом пряча чувства за ликом бесстрастности.

— Тогда умри, — без единой эмоции в голосе сказал он.

Толпа замолчала в едином порыве. Вздох ожидания и предвкушения пронесся по улице, отзываясь тошнотой в груди.

Клинок взлетел в стремительном замахе. Вэл почувствовала, как все внутри сжимается, скручиваясь узлом в ожидании боли. Игла страха кольнула в самое сердце.

— Не надо! Пожалуйста! — Крик вознесся вверх, заставляя Вэл широко распахнуть глаза.