«И надо же так попасться! Кто же мог знать, что хорошенькая девушка из бассейна – их подруга? И мало того, она еще имеет некое отношение и некий интерес к Александру Васильевичу! Ну уж нет, – решил Саша, – я не позволю тревожить тетю и шефа в самом начале их новой жизни. Придется опять соврать. А что поделаешь, другого выхода нет».

– Я услал его в командировку… – Перед Сашиными глазами возникла карта Российской Федерации, и он мысленно обежал ее с запада на восток в поисках наиболее удаленной точки. – В этот, как его… Южно-Сахалинск. По очень срочному, не терпящему никаких отлагательств делу. Так что он сейчас уже в самолете, где-то над Уралом.

– И надолго?

– А это смотря как пойдет. Думаю, недели через три, через месяц он вернется…

– Через три недели? Это невозможно!

– А может, и через полтора месяца… – мечтательно продолжал Саша, – может, ему придется там задержаться…

– Напрасно ты это сделал, – сказала Ирина.

– Напрасно, – подтвердила Наталья.

Тут Саша решил, что пора показать характер и президентскую власть. Кто они, в конце концов, такие, чтобы обсуждать его действия? Действия президента компании, в которой им предстоит работать?

Он неторопливо поднялся, расправил плечи и воздвигся над ними подобно великану. Перебросил через плечо полу несуществующего рыцарского плаща. Отставил правую ногу немного в сторону. Скрестил руки на могучей груди. Мягкий свет плафонов под потолком окружил наголо обритую Сашину голову сияющим белым нимбом. Вид у него сделался величественный.

– В компании «Вечерняя звезда»… – Саша бросил снисходительный взгляд из-под полуопущенных век на замерших, должно быть от восторга, слушательниц, – принята формула «Президент всегда прав». Вы должны запомнить ее, если хотите добиться у нас успеха.

У Ирины побелели щеки. Она явно хотела что-то возразить, но Наталья схватила ее за руку и вытащила из кинозала.

– Да бесполезно это, – объяснила она Ирине, готовой обрушить на нее всю неизрасходованную ярость. – Он больше ничего не скажет, только разозлится. А зачем его злить? Еще передумает и не возьмет нас на работу.

– А что же теперь делать?

– Ну для начала поужинать. Мне как-то лучше думается на сытый желудок. Да и с Аленой мы договорились встретиться в ресторане…

– Ну ладно. – Ирина смирилась с обстоятельствами. – Но Грубин мне еще ответит за свою наглость!

– Ответит-ответит. Идем…

* * *

В ресторане Алена ковыряла вилкой в салате по-милански.

При виде подруг лицо ее оживилось. Ирина с Натальей отрицательно покачали головой. Кончики длинных ресниц Алены задрожали.

– Значит, Игоря ты не нашла? – почти ласково поинтересовалась Ирина.

– Нашла, – чуть слышно отозвалась Алена.

– Ну и?.. – Наталья, взявшая было меню, отложила его в сторону.

– Он ничего не знает. С тех пор как привез нас с Александром в отель, он его больше не видел.

Наталья снова взяла меню.

Алена всхлипнула. По ее нежной округлой щеке покатилась слеза и упала в тарелку.

– Ты полагаешь, что в салате недостаточно соли?

– Или что слезы помогут тебе отыскать твоего Александра?

– Я просто не знаю, что мне сейчас… – Алена сердито высморкалась.

– Думаю, рябчиков. И молочной спаржи, но немного, совсем чуть-чуть…

– Я не об этом!

– А я об этом. Тебе надо поесть и отдохнуть. Глядишь, утром что-нибудь и прояснится.

Алена послушно заказала рябчиков.

– Мне не дает покоя одна мысль, – пожаловалась она склонившимся над винной картой подругам, – зачем приезжал Игорь?

– А он тебе и этого не сказал?

– Нет. Сказал, что не имеет права.

– Прямо детектив какой-то… – Наталья остановилась на итальянском пиве «Настро Аззуро». – А может, твой Александр какой-нибудь секретный агент? Или, наоборот, международный мафиозо?

– Да брось… – Ирина выбрала из солидарности с Натальей итальянское вино «Кьянти». – Для секретного агента у него слишком запоминающаяся внешность. А для мафиозо – слишком интеллигентная. И добродушная.

* * *

Когда Алена, послушавшись подруг, утверждавших, что утро вечера мудренее, вернулась в номер, была уже полночь.

Девушка решила, что спать не будет. Будет ждать Александра. И чтобы не заснуть, снова принялась за чтение.

* * *

Все произошло именно так, как предсказывал Джафар. Три дня Ясмин мучилась неопределенностью, строила догадки, вспоминала интересного незнакомца, видела его во сне и просыпалась от усиленного сердцебиения.

Стоит ли говорить, что в эти дни она особенно нуждалась как в лекаре, так и в деликатном, скромном, понимающем собеседнике – то есть в почтенном Джафаре.

Почтенный Джафар тоже не терял времени зря. Его видели в эти дни не только во дворце калифа, но и на главном городском базаре, где он, не торгуясь, купил пустовавшую уже несколько дней лавку с благовониями и нанял рабочих, чтобы они отделали в ней все заново – спешно и в лучшем виде. Кое-кто видел его и пробиравшимся в скромной одежде лекаря в тихий зеленый переулок рядом с городским арыком.

Меньше всего, пожалуй, его видели в эти дни в его собственном дворце и в приемной великого визиря – там на время воцарился его заместитель.

– В Багдаде все спокойно, – небрежно заявил на это калиф, – государственные дела могут подождать. Сейчас твоя главная задача – устроить мне встречу с Ясмин.

И Джафар старался вовсю, летая, подобно пчеле, из дворца в скромный домик вдовы, а оттуда снова во дворец.

Калифу он докладывал, что все обстоит как нельзя лучше и что предстоит еще одно преображение – из ночного страдальца в ловкого торговца благовониями Али. И это очень хорошо, что Али торгует именно благовониями. Женщины, как известно, весьма чувствительны к запахам. Правильно подобранный аромат может любую сделать ласковой и податливой, как кошка, или страстной, как тигрица. Калиф чесал под драгоценным тюрбаном коротко остриженную голову, старательно изучая принесенные Джафаром справочники и руководства по парфюмерии. Зато ему было чем заняться в эти дни.

Прекрасной Ясмин Джафар докладывал, что удалось выяснить про незнакомца.

– Обычный купец, торговец благовониями, совершенно незнатного рода, – нарочито пренебрежительно говорил Джафар. – Да, молодой, да, красивый, но торговля у него идет не очень, и состояния, в общем-то, у него нет никакого.

Дождавшись возражения Ясмин, что все это не имеет значения, что главное – это сам человек, а не его бедность, богатство или происхождение, дождавшись и запомнив слово в слово, чтобы передать калифу, Джафар мягко менял тему. Он заводил разговор о том, что траур трауром, а молодой привлекательной женщине совершенно незачем хоронить себя в четырех стенах и выходить из дома только на кладбище. Усопшему и так было воздано достаточно почестей, пора подумать и о себе. Сходить, например, со служанками в баню, надушиться и умаститься всеми необходимыми духами и притираниями – и она сразу освежится, развлечется и почувствует себя лучше.