Капитан продолжил попытки релаксировать в остатках салата. Те, в свою очередь, продолжили попытки проникнуть в нос и рот капитана.

– Резюмируя, могу отметить, что нам осталось только добыть немного ртути в поясе астероидов, – вещала Уискер, отряхивая капитана. – Ульрих обещал наладить трансмутацию, но сейчас для ускорителей нужна активная масса, а золота в пределах досягаемости не обнаружено.

– Стоп!.. Кхе… – очнулся Ричард, мысленно положив болт, почему-то имевший форму «Астарты», на релаксацию и попискивавшие куски салата. – У нас в двадцатом трюмном отсеке, возле переборки, триста ящиков с ректальными слоновьими термометрами стоят… Там массы на три полета. Если, конечно, Кацман их не продал в Лунном Амстердаме местным гомозиготным аналоманьякам как вибраторы с гиростабилизацией…

– Капитан, сэр! – Аннабель снова вызвала на лицо улыбку. – Меня, как твоего старпома, всегда восхищала твоя способность узнавать о событиях на борту непосредственно после их происшествия. Продал, так точно, и именно как вибраторы. Насчет гиростабилизации в договоре не сказано. Если тебя утешит, боцман не хотел этого делать, но нужно было оплатить восстановление сожженного тобой с пульта оружейного поста номер три здания космического туалета.

– Ну, блин, погуляли, так погуляли… – хрюкнул, краснея от стыда, Рик. Ему было стыдно не за сортир, а за то, что всплыло в памяти…

– Нам нужен кок, капитан!

Аннабель бесстрастно смотрела Рику прямо в глаза. Сзади столпились остальные члены команды, являя на своих лицах целую гамму эмоций. Гай был безмятежно спокоен. «Наверное, опять снимал пробу с гидропонной марсианской резун-травы» – подумал капитан. Кацман был до синевы пьян, и чуточку выбрит, излучая нездоровый энтузиазм с силой древнего ядерного реактора, у которого пробило все рубашки охлаждения, и быстрые нейтроны сыпятся, как блохи с тонущей собаки…

«Эх. Боцман, боцман… И зачем ты-то на это подписался, а?»

Рик перевел глаза на Ульриха. Тот, почуяв взгляд, содрогнулся, но гримаску вежливого интереса с лица не стер. Только облизнулся.

Ричард, потянувшись, поднялся с кресла и подошел к обзорному экрану. Капитану было немного неловко, но как объяснить команде, что такое долг чести? Нет, они, конечно, поймут, и даже оценят… потом, когда поглумятся вдосталь. Ему вспомнились плакаты с изображением игриво изогнувшегося льва, нарисованного афедроном к зрителю, и бесстыдно выставившему напоказ свое, хм, подхвостье. Эти бумажки преследовали его везде целый стандартный месяц! Пока не случился разговор по душам со старпомом, и взаимное отшибание рогов – с боцманом. Плакаты вешать перестали. Затаились… Только искин иногда выбрасывал перед вечерним просмотром нежно любимой капитаном «Санта-Барбары» на экран изображение бородатого дядьки в рыцарских доспехах, с мечом и щитом… на котором изображался афедрональный лев.

– Ну и когда вы в последний раз питались на нашем камбузе? – спросил капитан, разглядывая свое отражение в экране, и косясь на лица команды «Астарты».

– Дык, это, кэп… – Просипел Кацман, покачнувшись, – в смысле, недавно, а что?

– Автоповар же работает? Продукты мы закупаем регулярно, и синтезаторы тоже в полном порядке… – капитан вспомнил последнюю смету на питание экипажа, и поморщился. Куропатки в кисло-сладком соусе, и вытяжка из живого сельдерея… А цены!

– Пища, приготовленная без участия человека, вряд ли может насытить духовно… – Мелодично произнес доктор Травкин, возводя очи к потолку. – Да и телесно тоже. Капитан, мне скоромно есть то, что готовится бездушным автоматом из того, что синтезируется… как бы это сказать, чтобы все поняли… из наших отходов и реакторной массы.

Капитан резко обернулся, и спросил:

– Старпом, и вам тоже скоромно? Или невкусно?

– Капитан, вы же знаете, что я могу питаться чем угодно, и вкусовых пристрастий не имею вследствие своей природы. – Уискер, вспомнив о необходимости в человеческом обществе использовать мимику, попробовала изобразить милую улыбку. Получилось что-то вроде ухмылки саблезубого кота над беззащитной поперечнополосатой зеброй. Ричарда проняло. Все-таки, было что-то в андроиде, что настораживало – то ли подчеркнутая нечеловечность, то ли стремление изучить человеческую природу…

«Может, это у меня от ее нового облика такое? – подумал Рик, поглядывая на старпома. – С серебристыми волосами было как-то не так».

Он подумал, что как-то не так ему уже давно, но с чем это связано, так и не понял. Хотя волосы Аннабель уже давно были черными, прическа – аккуратной, а поведение подчеркнуто неконфликтным, это никак не успокаивало интуицию Ричарда. Скорее уж, наоборот.

– Аннабель, вам персональное задание, – внутренне содрогнувшись, официальным тоном произнес капитан. – Двести часов отработки мимических выражений перед зеркалом, комплекс А-200, разделы с первого по пятый. В свободное от несения службы время, разумеется. Вашей улыбкой только пиратов пугать…

Он помолчал, переводя взгляд с Кацмана на Гая, и обратно.

– Так, всем остальным, кроме доктора – приступить к приему на борт груза. Я нашел нам фрахт.

Доктор, приготовьте, на всякий случай, медотсек…

– Куда летим, кэп? – жадно блеснул глазами боцман.

– На исследовательскую базу в юрском периоде Земли. Продавать пуховики из Поднебесной тамошним ученым. В обмен на яйца динозавров… – Капитан сделал паузу, – Прыжок на двести миллионов лет, так что запасаемся подгузниками.

Когда видеоряд воспоминаний, прокрутившись в ускоренном режиме, оставил воспаленный мозг капитана, он понял, что, кажется, чувствует себя почти нормально. Не соврали суздальцы, салат действительно помог, хоть и пал смертью храбрых в битве со старпомом, когда Уискер все же аккуратно спустила его в утилизатор.

– Сейчас мы этот астероид, как впопугай – альфа-кошку, наизнанку и с песнями!.. – Леденея от охватившего его энтузиазма, провозгласил Ричард. – Кстати, а где птичка? Где мой любимый Борман? Уж его-то вы еще не продали?

Впопугая действительно было не слышно уже давно, хотя обычно его резкие, похожие на звук строительного резака, вопли разносились по кораблю по всем помещениям.

– У Бормана случился приступ похмелья, наступивший в результате употребления сивухи. – Уискер воспроизвела в сознании запись тех часов, моргнула и продолжила, подключившись к камерам наблюдения отсека для радиоактивных материалов. – Когда вы оба с боцманом на спор поили его самогоном, нельзя было предсказать, что птица будет летать только противоторпедным зигзагом и материться по-немецки. К сожалению, Борман угодил в реактор, и мы его потеряли навсегда.

Капитан попытался вспомнить, на что он спорил с хитрым Кацманом, не смог, и сплюнул.

– Если не поднимем силовой щит, капитан, у нас возникнут трудности. Возможно, даже сложности, – произнесла старпом, вглядываясь в информацию на экране. – А потом нас просто размажет… – тихо добавила она.