– Ой, что-то мне страшно, – поежилась Алла, – твой приятель не в подвале живет?

– Почти. Цокольный этаж называется, – водитель, выбравшись из машины, подошел к большому, покрытому пылью окну и ключами постучал в дребезжащее стекло, поверх которого шла нечастая решетка с толстыми железными прутьями.

– Тюрьма, что ли, или вендиспансер?

– Нет, мастерская по изготовлению рамок.

– Каких еще рамок?

– Всяких.

Шторы раздвинулись, и Алла увидела силуэт мужчины, длинноволосого, в шапочке. Хозяин мастерской приплюснул нос к стеклу, пытаясь рассмотреть незваных гостей, а затем махнул рукой, дескать, понял, идите к двери. Пришлось спуститься на четыре ступеньки вниз. Дверь, обитая ржавым железом, отворилась. Потянуло теплом, запахом стружек и опилок, лака и клея.

Мужчина в синем халате с перепачканными руками проскрипел:

– Какого черта тебя принесло? Трахаться ты у меня не будешь.

– А что, топчан занят?

– Нет, не занят. Кстати, твоя жена звонила.

– Что ты ей сказал?

– Сказал, что тебя не видел, но знаю, что ты повез клиента в аэропорт, а вернешься, как получится.

– Правильно сказал.

– Так ты отвез его?

– Его отвез, а ее привез, в качестве бесплатного приложения. Попутный груз.

– На хрена она мне?

– Ей негде перекантоваться.

– А у меня, по-твоему, ночлежка? – абсолютно не обращая внимания на девушку, зябко ежившуюся у двери, возмутился хозяин мастерской. – Ладно, заходите. Коль уж приперлись, делать нечего.

– Я домой поехал.

– А с ней мне что делать?

– Что хочешь, то и делай. Кстати, минет делает хорошо.

– Зовут-то ее как?

– Алла меня зовут.

– Алла Борисовна, что ли?

– Была бы я Аллой Борисовной, делала бы минет Филиппу, а не вам. – Мужчины рассмеялись. – Но за бесплатно я не работаю.

– А за ночлег?

Алла передернула плечами:

– У меня такса двадцать пять баксов.

– Надо же какое совпадение! Ночлег в моей берлоге стоит ровно столько же. Все-таки тепло, сухо и простыни чистые.

– А душ есть?

– Может, тебе еще и биде требуется?

Только сейчас Алла заметила, что хозяин мастерской прихрамывает, подволакивая ногу.

– Что это у него с ногой? – спросила она у приятеля хромого.

– Сами разбирайтесь. Нет у него ноги.

– А член у него есть? – с улыбкой поинтересовалась проститутка.

– Еще какой! Он ему ногу заменяет.

– Тогда все в порядке.

Дверь захлопнулась, и, миновав склад всевозможного багета и досок, штабелями сложенных у стен, Алла прошла в небольшое помещение, узкое, как пенал, из которого уже попала в мастерскую, где стояли какие-то станки.

Топчан располагался за шторой, о которую хозяин мастерской вытирал руки, в силу чего она напоминала полотно абстракциониста. Некоторые заказчики даже предлагали разрезать живописный холст на части и натянуть на подрамники. Но хозяин мастерской понимал, что это всего лишь шутка и покупать подобное никто не станет.

Простыни оказались действительно чистыми, это Алла отметила с удовольствием.

– А туалет у тебя где?

– Вот умывальник, он же и туалет.

– Как это? Не поняла…

– Очень даже просто.

– Это тебе просто, шланг вытащил и сливай в умывальник, а мне как?

– Тоже не проблема, не ты первая ко мне приходишь, – прихрамывая и смеясь, Костя – так звали хозяина мастерской – подвинул к умывальнику два табурета. Умывальник был невероятно грязен, казалось, что можно испачкаться, даже не прикасаясь к нему.

– А когда не отлить надо, а.., ты что.., тоже туда?

– Нет, не туда.

– А куда?

– Во двор, за гараж. Надеваешь резиновые сапоги и идешь.

– А палку рядом ставить не надо?

– Какую еще палку?

– Собак бродячих и котов отгонять.

– Нет, не надо. Водки хочешь?

– Наверное, хочу, только пописать хочу еще сильнее. Ты отвернись, что ли.

– Господи, – воскликнул Константин, почесывая небритую щеку, – да мочись себе на здоровье, это меня даже возбуждает.

– Зато меня не возбуждает.

– Ну как хочешь, пойду что-нибудь пожрать приготовлю.

– А чай у тебя есть?

Чай есть – Это хорошо.

Алла сняла потрепанную шубку и забралась на табуреты, балансируя на них, как эквилибристка.

Затем пристроилась так, чтобы не задеть грязный умывальник, и принялась мочиться.

А хозяин мастерской под журчание струи о железную раковину собирал на стол. Он поставил два пластиковых стаканчика и крикнул:

– Воду, дура, открой, а то мочой вонять будет на всю мастерскую, никакой лак не перешибет!

– Воду?

– Да.

– Холодную?

– Другой у меня нет!

– А, сейчас открою.

Струя ударила из крана с такой силой, что рикошетом от дна раковины брызнула во все стороны, от испуга Алла чуть не свалилась с табуреток.

– Мать твою, – закричала она, – вся задница мокрая!

– Вот и подмойся заодно.

– Холодной водой, что ли?

– Покрути другой кран, если не отключили, вода станет теплой.

– Отключили, – расстроенно сообщила проститутка.

– Могу из чайника кипяточку плеснуть.

«Себе на член плесни, придурок! – подумала Алла, но промолчала. – Еще, чего доброго, выгонит на мороз».

– А задницу чем вытереть?

– Не знаю.

– Ну и ладно, – натянув колготки, Алла спрыгнула с табуретов.

– Иди сюда, – позвал Костя.

На впопыхах расчищенном от багета столе ле жала бумага, а на ней – два пластиковых стаканчика, начатая бутылка, открытая банка с какой-то квашней непонятного происхождения и черный хлеб, по-видимому, нарезанный очень острым ножом.

Ломтики были такие тонкие, что больше походили на плоские чипсы.

– Давай, девочка, за знакомство.

– А сколько тебе лет, Костя?