— Они владеют этими холмами. Говорят, они последователи одного из Великих, который не совсем ушел из этого мира, и их предводители получают приказы из необычных уст. Подожди…

Теперь приказывала она, и я молча ждал. В своем крошечном убежище между корнями я мог дышать, но по-прежнему ничего не видел. И почувствовал, как прижавшееся ко мне тело внезапно напряженно застыло.

Слепо ожидать опасности — все равно что со связанными руками ожидать падения боевого топора. Мысль Орсии была закрыта. Мне показалось, что она использует мысленное прикосновение, отыскивая опасность, но я не был в этом уверен. Оставалось только лежать и ждать.

Вода плескалась, она грозила утащить меня из мелкого укрытия. Я подавился и закашлялся, когда она неожиданно заполнила мои ноздри. Это не обычная рябь на поверхности. Скоро ли их сталь доберется до нас?

Орсия схватила меня за руки. Ее ногти впились в мою плоть. Я понял это как предупреждение. Но она по-прежнему не пользовалась мысленным призывом. Минуты казались часами; угрожающие волны ослабли.

Моя спутница осторожно установила контакт:

— Они пока ушли. Но от поисков не отказались.

— Можем мы уйти? — Я не понимал, откуда у нее такая уверенность, но признавал ее.

— Ты не можешь уйти под водой.

— Но ты можешь! Уходи! Я разведчик и легко собью этих топчущих кусты.

— Я пытался отвечать так же уверенно, как она.

— Глубина ниже по течению. Они это знают и будут там ждать.

— Тасы оставили выше полузаконченную плотину. Там нет глубины, в которой можно укрыться, — возразил я. — Разве ниже по течению у тебя не больше шансов?

— Ты забываешь — мое племя тоже будет искать меня. Безопасность только там, куда никто не придет, в том месте, куда я направлялась.

— Где это?

— В том месте, где нас захватили сарны и тасы, река мелка, но выше она сужается и снова становится глубокой. И уходит под землю. Но там, где проходит вода, могут пройти и кроганы. Не думаю, чтобы сарны последовали туда за нами, и хотя тасы живут под землей, есть места, которых они не любят. — Она колебалась. — Я отыскала древний-древний путь, проложенный теми, кто жил до нас. На нем заклятие, но ослабленное годами, и тот, у кого сильная воля, может его преодолеть. Однако тасов оно обращает в паническое бегство, потому что это человеческое заклятие, скрепленное не их подземным волшебством, а огнем и воздухом. А сарны, даже если найдут вход, не войдут, потому что вход охраняется словами власти. Не знаю, что там внутри, но нам вход туда разрешен. И там мы на время сможем укрыться.

— Но ведь путь вверх лежит через мелководье, — напомнил я ей.

— Да, в направлении Темной башни. — Вначале я не понял ее простого ответа. Затем вздрогнул.

— Почему ты боишься? — Любопытство Орсии было мне так же очевидно, как ей мой страх.

И я рассказал ей о Лоските и ее предсказании на песке, о трех будущих, которыми может окончиться мой поиск.

— Но мне кажется, что другим путем нам не уйти, — ответила Орсия. — Темная башня притягивает тебя к себе, словно колдовством. Тебе не отвернуться от той, кого ты ищешь, даже если ты веришь, что твой поиск губителен для вас обоих. Вы слишком привязаны друг к другу. Ты будешь искать Темную башню, и твой поиск может закончиться совсем не так, как показала Лоскита. Я слышала о ее Саде Камней и о ее волшебстве. Но в этой земле нет ничего определенного и предрешенного. Уже давно равновесие в ней было нарушено. Мы можем жить лишь от рассвета до заката и от сумерек до нового рассвета, а то, что ждет нас впереди, многократно меняется, прежде чем мы доберемся до него.

— Но Лоскита говорила: решение — малейшее решение…

— Всем приходится делать выбор и придерживаться его. Вот что я знаю: любая дорога к Темной башне охраняется, и не только видимыми существами, но и невидимыми стражами. Предлагаю тебе единственный путь, который неизвестен Динзилу и его приближенным.

Ее слова звучали логично. Если башня — центр владений Динзила, все подходы к ней должны хорошо охраняться. Стоит послушаться совета и пойти вверх по реке, хотя и на этом пути достаточно опасностей, чтобы постоянно быть начеку.

Мы выбрались из убежища меж корней и, сколько могли, плыли. Если враг ищет нас, то ниже по течению. Орсия двигалась впереди, пользуясь каждой возможностью, чтобы укрыться под нависающим берегом, за камнем или грудой плавника. Мы видели вилорогих козлов, пришедших на водопой, и это хороший признак. Чуткие травоядные не показались бы, если бы поблизости были люди.

Наконец вода стала слишком мелкой, и нам пришлось не плыть, а идти вброд. Мы подошли к окровавленному месту, на котором на спутников девушки напали. Спустились сумерки, переходящие в ночь. Я был рад, что Орсия не видит или делает вид, что не видит, пятна крови и скелеты животных.

С приближением ночи моя спутница не остановилась. Меня поражала ее энергия, потому что мне казалось, что жестокое обращение похитителей ослабило ее и не оставило сил для такой скорости.

Мы миновали полузаконченную плотину тасов, и так как глаза в полутьме перестали служить мне, я старался пользоваться слухом. Теперь мы шли, взявшись за руки. Я слышал множество звуков, некоторые заставляли меня настораживаться, так как я не мог поверить, что это нормальные ночные голоса. Но звуки не приближались к тому месту, где мы ожидали, пригнувшись, и мы двигались дальше.

Предсказание Орсии оправдывалось: река начала сужаться, и вода стала мне по пояс. Местами в ней появились плавучие линии фосфоресцирующих пузырей.

Если моя спутница оставалась неутомимой, о себе того же я не мог сказать. Мне не хотелось признавать свою слабость, но мне начинало казаться, что есть предел и моим возможностям. Может быть, Орсия прочла мою мысль; а может, готова была согласиться, что она не из металла, как машины колдеров, исполнявшие в старину их повеления, что она тоже знает усталость и боль в теле.

За руку она втащила меня в нору, такую же, как та, в которой мы нашли убежище на пути в Долину. Норой давно не пользовались: совсем не было звериного запаха. В ней едва хватало места на нас двоих, и то пришлось скорчиться и прижаться друг к другу.

— Отдыхай, — сказала Орсия. — Нас ждет еще долгий путь, а ночью я не вижу ориентиры.

Мне казалось, что я не смогу уснуть, однако я уснул. В отличие от прошлой ночи, мне ничего не снилось. Во всяком случае, я не помнил свои сны. Но проснулся с ощущением голода и жажды. Остатки продуктов исчезли вместе с мешком, который я использовал как оружие. С тех пор уже целые сутки мы почти непрерывно двигались, и я совсем забыл о еде. Теперь придется не обращать внимания на предупреждение Дахаун.

Мы спали так близко друг к другу, что я не мог поменять положение, не разбудив спутницу. Она что-то сонно пробормотала, когда я выбирался. Меня подгонял гложущий голод, необходимо чем-то заполнить пустой желудок.