— Спасибо тебе, Оливия.

— Рано благодаришь, еще ничего не решено. Беата умеет быть непредсказуемой. Я посмотрю на ее состояние — может, и не стоит сегодня заводить с ней разговора о тебе.

— Хорошо, делай, как подскажет ситуация. Я готов ждать, сколько потребуется.

День тянулся нескончаемо долго. До обеда Беата не вставала с постели, потом еще пару часов бесцельно слонялась по дому. Она пробовала читать, смотреть телевизор и даже заниматься домашним хозяйством, но очень быстро теряла ко всему интерес. На душе было тяжело и тоскливо. Целый день одна наедине с грустью и разочарованием — а сколько еще впереди таких однообразных, скучных дней? Все потеряло всякий смысл. Как теперь жить дальше?

Сегодня они с Ником планировали отправиться в Нью-Йорк. Сейчас бы, наверное, проделали половину пути. Каким насыщенным и счастливым мог быть каждый ее день, если бы не… Беата тяжело вздохнула. Если бы… Простить его она не может, но и не любить — тоже. Это Беата поняла сразу, как только вернулась в Дулут. Так, как же жить дальше? Голова раскалывалась от мыслей, вопросов, на которые не найти ответа. Ник не звонил, даже не пытался объясниться, и это добавляло еще больше обиды. Все, закончилась любовь?

Из задумчивости Беату вывел звонок в дверь. По всей видимости, гость уже терял терпение, потому что вслед за мелодичной трелью раздались весьма ощутимые удары в дверь.

— Привет, подруга! Долго не открываешь. Спала? Я уж стала волноваться, — уж не случилось ли чего, — как обычно в минуты волнения, скороговоркой проговорила Оливия, проходя в гостиную. — Вот, узнала, что ты вернулась, и решила тебя навестить. Не возражаешь?

— Что за глупости, Оливия? Конечно, нет. Ты же знаешь — я всегда рада тебе.

— По твоему лицу не скажешь. Даже не обнимешь меня?

— Прости, дорогая. — Беата обняла подругу и поцеловала в щеку. — Я немного растерялась от неожиданности. Пойдем на кухню, я сварю кофе. Ты извини, но больше угостить нечем.

— Что бы ты без меня делала. Вот, держи. — Оливия протянула Беате пакет с ароматной выпечкой. — Знала, что сидишь здесь голодная. А по поводу кофе — не откажусь, и разговор вести как-то легче.

Оливия была настроена очень решительно, и подобная решимость немного пугала ее саму. Она прекрасно понимала, что излишний напор с ее стороны может поставить под удар всю миссию парламентера, и потому, чтобы немного успокоиться, медленно прошлась по квартире Беаты и лишь затем вошла в кухню.

— Давно я у тебя не была. Вижу, ничего не изменилось.

— Я больше не стремлюсь к переменам. Ведь ты уже знаешь, что из всего этого получилось? А старые вещи напоминают о родителях и бабушке. Пусть все остается, как при них.

— Но жизнь продолжается. Тебе не кажется, что ты рано опустила руки? Мало ли какие сюрпризы преподносит жизнь! Это не повод отказываться от счастья. — Оливия сразу же начала потихоньку подводить Беату к цели своего визита.

— Если ты пришла говорить о Нике, то не утруждайся. Ведь это он сообщил тебе, что я вернулась?

— Он. И пришла я говорить о нем и о тебе, о вашем будущем.

— У нас нет будущего. Вернее сказать — нет общего будущего, у каждого оно свое. Прошу тебя, Оливия, давай на этом остановимся.

— Я, конечно, могу и остановиться, — с некоторой долей обиды в голосе ответила Оливия, — но я пришла к тебе только потому, что мне небезразлична твоя жизнь, потому, что я не могу спокойно смотреть, как твое упрямство и гордыня мешают твоему счастью рядом с человеком, который бесконечно любит тебя! Я желаю тебе счастья, и мне кажется — нет, я уверена, — что оно связано с Ником! — сумбурно, сбивчиво, запинаясь от волнения, говорила Оливия.

— Я ценю твою дружбу, Оливия, и не хотела тебя обидеть, но хочу напомнить тебе, что этот человек — убийца. Он виновен в гибели моих родителей, и ничего общего между нами быть не может.

Беата нервно мерила шагами кухню. Ее руки тряслись так сильно, что она просыпала мимо чашек сахар, а кофе расплескала по столу.

Ее волнение не оставило Оливию безучастной. Воинственный настрой улетучился, как только она заметила, что плечи Беаты стали потихоньку вздрагивать от сдерживаемых рыданий.

Оливия подошла к подруге и насильно усадила ее на стул.

— Бог с ним, с этим кофе. Успокойся и послушай, что я тебе скажу. Я очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь, хотя, наверное, в моих словах есть доля лукавства. Полностью ощутить всю твою боль может только тот, кто прошел через подобную трагедию, и все же я скорблю вместе с тобой. В моей жизни тоже не всегда было все гладко, и, как всякий другой человек, я искала вокруг себя виновника собственных бед. Думаю, это свойственно каждому. При этом мы не всегда бываем объективны, просто так нам легче справиться с навалившейся бедой.

Беату поразили слова подруги. А ведь действительно! — подумала она. С этим нельзя не согласиться. Только не в моей ситуации, резко одернула она себя. В моей беде безоговорочно виноват Доминик Палтроу. На его совести смерть трех человек — мамы, папы и бабушки — и моя загубленная жизнь, а значит, ненависть у меня к нему тройная.

— Но ты не можешь не согласиться со мною в том, что не всегда все зависит от людей, — продолжала Оливия. — Есть высшие силы, на которые мы повлиять не можем, но с которыми обязаны считаться. Ник не виновен в трагедии. Он сам едва не погиб. Был гололед и плохая видимость на дороге. Винить его в том, что он остался жив, по меньшей мере, жестоко.

— Это он сказал тебе?

— Да, он.

— И ты веришь ему? Не подвергаешь сомнению его слова?

— Верю.

— Но почему?

— Потому, что его слова подтверждены выводами комиссии, занимавшейся расследованием.

— Они их подкупили.

— Но почему ты так в этом уверена? Не потому ли, что тебе так хочется? Не потому ли, что злость и ненависть, поселившиеся у тебя в душе, помогают тебе жить? Но помогают ли?

Беата не нашлась, что ответить. Все так. Она живет ненавистью, питается ею, но признать этот факт открыто она не может.

— Почему ты не даешь себе шанса быть счастливой?

Беата опять промолчала. Что она могла ответить? Она попыталась, влюбилась — но в кого? В убийцу родителей! На свете много миллионов достойных парней, но встретился именно Ник. Почему так позлорадствовала над ней судьба? Первый шаг в счастливое будущее был неудачным, катастрофически неудачным.

— Тебе нечего ответить? Тогда отвечу я. Правда не всегда бывает приятной, но я скажу. Пусть это прозвучит резко, зато честно: ты считаешь, что твое счастье будет выглядеть, как предательство в отношении твоих родителей. Ведь я права?

Эти слова словно физически ударили Беату, и она вздрогнула. Такая мысль уже приходила к ней.

Оливия остановилась и перевела дух. Наконец-то она высказала Беате то, о чем долго думала, но не решалась сказать, чтобы лишний раз не травмировать подругу.