Командир флотилии поблагодарил команду:

— Так держать!

Хейне ткнул Лёббермана под ребра:

— Здорово ты отдал нашего Паули под трибунал!

— Зря Вегенер наградил его Железным крестом, — заметил Бюлов.

— Он вынужден был дать ему крест, иначе Штюве не получил бы своего, — сказал Штолленберг.

Командир флотилии отдал честь своим бывшим ученикам, пожал им руки и задержался, чтобы немного поболтать с ними.

— Ну, как дела? — спросил он Тайхмана. — Что вы?.. — Он запнулся, неуверенно улыбнулся и хлопнул Тайхмана по плечу. — Все придет в свое время.

— Что он хотел этим сказать? — спросил потом Тайхман Хейне.

— Черт его знает, — ответил Хейне. — Пойдем лучше к Доре.

На пути в город они миновали двух дам. Одна, вся в черном, была вдовой погибшего капитана; другая — женой командира флотилии. Все отдали им честь, и даже Питт постарался сделать это как следует. Тайхман отдал честь вдове командира.

— Я был бы не прочь позабавиться вон с той. — Питт почмокал губами.

— Ты всегда был свиньей, — бросил Штолленберг и покраснел.

— О ком это вы? — спросил Хейне с непривычной для него резкостью.

— О мадам Вегенер, если не возражаешь, — ответил Остербур.

— Пойди сначала спроси, согласится ли она иметь с тобой дело, — произнес Тайхман со смешком, который был больше похож на кашель подавившегося человека. Дамы проехали мимо в автомобиле командира флотилии. Бюлов и Фёгеле пошли в парикмахерскую, а Тайхман, Штолленберг и Хейне отправились по магазинам. Им пришлось походить, пока они не нашли то, что искали. Они купили яркий шелковый шарф с набивным рисунком; продавщица, которой они понравились, уступила его по двойной цене, зато без талонов. Они встретились с Фёгеле и Бюловом в парикмахерской.

Побрившись, все пятеро отправились к Доре.

— По правде говоря, я бы с большим удовольствием посидел в баре и выпил бы чего-нибудь приличного.

— Не говори глупостей, Ганс, — сказал с нажимом Штолленберг. — Ты идешь с нами.

Когда они вошли в заведение Доры, там сидело всего несколько посетителей. Между кафе и пивным залом был проход, и с первого взгляда никто бы не догадался, что официантки обслуживают посетителей не только за столиком.

Они уселись за угловой столик рядом с баром и послали на разведку Фёгеле. Он попросил продать ему пачку сигарет без талонов.

— Не могу, — ответила девушка за стойкой. Эта крашеная блондинка, судя по всему, была не прочь удалиться с клиентом на второй этаж.

— Мне хотелось бы увидеть вашу хозяйку.

— Она сейчас очень занята.

— С кем?

— Не поняла?

— Я хочу сказать, с кем это она кувыркается в постели?

— Советую вам оставить ваши грязные намеки — здесь приличное заведение.

— Я хочу передать ей привет.

— От кого?

— От «Альбатроса».

— Кто это — мужчина?

— Нет, целая толпа мужчин.

— Не понимаю. Не могли бы вы говорить пояснее?

— «Альбатрос» — это корабль. На нем служат мужчины. Понятно?

— Не думаю, чтобы моей хозяйке это было интересно.

— А вы лучше спросите ее саму.

Девица сделала недовольное лицо и удалилась.

— Кусок мяса, а не девушка, — сказал Фёгеле, постукивая монеткой по стойке бара. — Эй…

В эту же минуту кусок мяса появился в сопровождении Доры, одетой как дама. Она и внешне стала напоминать даму.

— Кого я вижу! — вскричала она и поздоровалась с Тайхманом, Штолленбергом и Хейне, как будто не видела их по меньшей мере лет двадцать.

Они отдали ей шарф и книги.

— Какой милый шарфик! И целых три дневника сразу…

— Можешь использовать их для записи своих доходов и расходов, — предложил Хейне, — здесь очень хорошая бумага.

— Стоило ли так из-за меня тратиться!

Она на минуту оставила их и вернулась с пятьюстами марками. Хейне сказал, что деньги возвращать не надо — они начистили друг другу рожи и разошлись довольные. Но Дора настаивала.

— Тогда мы их здесь же и пропьем, — пошел на компромисс Тайхман.

— Об этом не может быть и речи. Денег с вас я не возьму.

Штолленберг предложил вернуть деньги их законным владельцам, но его предложение было единодушно отвергнуто.

— Тогда получится, что мы напрасно дрались, — сказал Хейне.

Наконец, они согласились принять от Доры эти деньги, но тут же отдали их ей на хранение.

— Ну а теперь что бы вы хотели съесть?

— Ничего, Дора. Нас хорошо кормят.

— В таком случае, что я могу для вас сделать? Что-нибудь для души?

— Это наш первый выход в город, — с улыбкой сказал Бюлов.

— Ну, тогда выбирайте, герои.

— Я уже выбрал, — заявил Фёгеле. — Беру девушку, которая не хотела продать мне сигарет.

Девушкам Дора сказала:

— Эти господа — мои гости. Обслужите их по первому разряду.

А потом повернулась к Тайхману:

— Пойдем со мной, малыш, я знаю, что ты большой дока в этом деле. Может, и я у тебя чему-нибудь научусь.

Комнаты девушек были на втором этаже. Личные апартаменты Доры располагались на третьем.

— А где твой муж?

— Зачем он тебе?

— Он на службе?

— Нет, он уже давно на пенсии.

Она показала ему гостиную и спальню. Обе, насколько мог судить Тайхман, были отделаны со вкусом. Дора пустила в ванну горячую воду.

— После хорошей ванны чувствуешь себя заново народившимся. Я хочу, чтобы ничто не напоминало тебе о твоей гнусной работе. Пусть она останется в другой жизни. Забудь о ней на время, хорошо?

— Для этого придется очень сильно постараться.

— Может быть, мне удастся помочь тебе.

Когда он вышел из ванной, на Доре был пурпурный бархатный халат. Аромат, исходивший от нее, стал сильнее и приятнее, чем раньше. Она откинула одеяло на кровати, где легко разместились бы три человека. Тайхман никогда до этого не видел ничего подобного и даже немного испугался. У него повлажнели ладони, совсем как во время первого воздушного налета. Дора выключила люстру, оставила гореть только лампу у кровати, которая излучала теплый, красно-желтый свет.

— Не слишком ли велика для тебя кровать, малыш?

— Да, великовата.

— Не волнуйся. Со мной она не покажется тебе большой.