потому, что они торговали разной наркотой. Ещё двоих Денис не знал, но ему и не хотелось с ними знакомиться.

— О, кого я вижу! Ты, наконец, смог оторваться от своей красотки? — съязвил Ваня уже при встрече.

Дэн покосился на Макса Левонского и кивнул, пожимая всем по порядку руки.

— Садись, садись, мы здесь нормально общаемся. Тебя только не хватало.

Денис внимательно посмотрел на Ваню и понял, что тот пьян.

— Я как раз рассказывал свою философию жизни. Да, представь, она у меня есть. Я недавно понял, что жутко скучно живу — все со мной согласились!

Денис быстро подумал о том, что больше всех, наверное, согласился Макс, или Гоша. Они-то точно весёленько живут.

— Нет остроты, острых ощущений. Вот я тут подумал, и решил сделать себе и то, и другое. И придумал — как! — Ваня резко сел на диване, выпрямив спину, будто Денис и все остальные его могли не услышать. — Я козла Роторова ненавижу! Я эту сучку Дашу ненавижу! Я лохушку Синёву рядом с собой в классе… меня блевать тянет! И зачем я мучаюсь? Я сделаю себе приятно — надо их всех уничтожить, и чтобы все знали, что сделал это я.

Денис наконец очнулся и поднял руку, останавливая Ваню: — Перестань, что они лично тебе сделали? Глупости. Они себе живут — ты себе, не заморачивайся!

— Это ты, твою мать, не заморачивайся! Роторов — послал нас. Дашка — меня лично, а Синёва — это всё из-за неё. Из-за этой суки друг отвернулся от меня! Теперь при встрече такую рожу делает, будто я ему должен!

Ваня не говорил — он кричал, парня била алкогольная истерика. Денис встал, не успев нагреть место под собой, и поднял с дивана Ваню, держа за плечи: — Слушай, пойдём на воздух, а? Ты перебрал чуть…,- Дэн не закончил свою заботливую речь, как на его руку легла огромная ладонь Макса. Он медленно перевёл на него взгляд и понял, что смотрит почти в пустоту — такие неприятные были глаза у Левонского.

— Отпусти его, — лаконично сказал он, и Денис разжал руки. Ваня хлопнулся на диван, как мешок с мукой. — Мы ему поможем, — непонятно для чего заявил уголовник и сел сам, продолжая спокойно тасовать колоду, в которую никто не собирался играть.

У Дениса возникло чувство, что вся эта шайка играет какую-то отрепетированную пьесу, или просто сам Макс удивлял своим видом, с большой значимостью перетасовывая карты, бросая недобрые взгляды лагерника. Дэн чуть не засмеялся, глядя вокруг. Ваня явно был в отключке, ничего не соображал, откинулся на спинку дивана и застонал.

Денис сжал зубы и снова вскочил с дивана: — Ему хреново, не видно что ли? — возмутился он и позвал официантов и охранников.

Решительные действия Виноградова никто не стал погашать, как это сделал минут назад Макс. Все эти придурки сидели и молчали, как тени. Да они и были ими, Ваня окружил себя этой шушерой из-за своего больного богатого воображения.

Денис вывел Перелётного на морозный сухой воздух, вокруг суетился персонал клуба, кто-то предложил вызвать Скорую. Но Ваня сам уже стал приходить в себя. Его вырвало на ступеньки, и сразу все разбежались. Денис сел в такси и отвёз домой друга. На всякий случай остался ночевать у него в квартире, родителей того снова не было дома. Отзвонившись Раде, он обо всём рассказал ей, та была совсем не удивлена, и предложила попытаться вытащить Ваню из болота, в которое он сам себя затягивал.

После того, как он поговорил с Радой, Денис позвонил Олегу. Метавшись по гостиной Перелётных, отделанной в стиле домов Востока, он не знал, что и как ему делать. Роторов пообещал приехать и положил трубку. Кратко и спокойно, без лишних эмоций. Денис позволил себе немного расслабиться, сев на низкий диван с разноцветными подушками перед дорогим ковром. Всё-таки, как ни крути, а мозговым центром их дружбы всегда был Олег.

Следующее утро друзья встретили вместе на кухне Перелётных. Ваня спал, а парни пили кофе, периодически заглядывая к нему в спальню на всякий случай.

— Ладно, я пошёл спать. Хорошо, что сегодня хоть воскресенье, — устало сказал Олег.

Денис его насторожил рассказом о вчерашних высказываниях Вани, Олегу они совсем не понравились, если не сказать больше — он испугался. Зная Ваню много лет, он прекрасно осознавал, к чему может привести такая вот целенаправленная ненависть. Однажды ещё лет в тринадцать Ваня невзлюбил одну девчонку только потому, что она рассмеялась, когда он пригласил её на танец на школьном вечере. Он устроил ей холодную войну.

В конце концов от неё отвернулись её же подруги, и она вынуждена была перейти в другую школу — настолько всё тонко сделал Перелётный. Олег тогда подумал — таких врагов иметь нельзя, пусть лучше они будут твоими друзьями. Сейчас Ваня не был ему другом, Олег это прекрасно понимал.

Перелётный не умел прощать. Если он что-нибудь запоминал плохое о тебе, то потом думал только об этом, перечёркивая всё остальное.

— Ага, — сонным голосом сказал Денис. На его щеках темнела чёрная щетина до самых глаз.

Олег оделся в широком холле, посмотрел привычно на часы и вышел, махнув рукой другу. Денис нахмурился — что-то подсказывало ему — Роторов становился совсем другим человеком буквально на глазах.

07

28 декабря в школе проводилась новогодняя дискотека для старшеклассников с 9 по 11 классы. КВН и прочая весёлая дребедень была за два дня до этого.

Дашу сопровождал Миша, девушка надела контактные линзы — папа подарил ей их на Новый год — и теперь стало ясно видно, что глаза у неё действительно очень красивые, глубокого серого цвета.

Девушка смущённо оглядывала одноклассниц в почти не существующих юбках. Сама она надела новые джинсы, ярко-алый тонкий свитерок с V-образным вырезом.

Миша не наряжался, он никогда внимания особого не обращал на одежду. Была у него единственная джинсовая рубашка, которую он надевал на выход и новые штаны тоже в единственном экземпляре — вот в них он и пришёл.

Их провели в актовый зал, откуда накануне вынесли все стулья, оставив несколько рядов для уставших. Посередине была наряжена ёлка высотой метра четыре. Свет погашен, мелькали огни цветомузыки, на ёлке горели гирлянды — от этого волшебного света у Даши зашлось сердце.

Играла медленная композиция, когда они только вступили на паркет актового зала. С этой песней у неё будут и связаны все приятные воспоминания, которые случались в это смутное юношеское время первой любви. А также