нагнетаемый грохочущим ритмом барабана и ритмичными хлопками людей. Его пальцы сами скользили по грифу Ibanez. Сцена тряслась, когда он вместе с Юргеном, басистом, скакал в такт под Satisfaction[15].

Примерно пятьсот зрителей, преимущественно за сорок, собрались под крышей городского рынка на Фестиваль классического рока. Царило безбашенное настроение. Группа Унгера Shallow Pink[16] выступала второй из четырёх групп, исполнявших хиты великой эпохи рока. Ощущение от того, что стоишь на настоящей сцене, было просто фантастическим. И вопреки всем опасениям, охватившим его после вчерашней плачевной репетиции, играли они великолепно. Публика была в полном улёте.

Олаф так ревел в микрофон, что Унгер был уверен: их солист после этого выступления не сможет разговаривать три дня.

— I can’t get no… satisfaction… but I try, I…[17]

Раздался оглушительный визг. Наверное, микрофон фонит. Унгер взглянул на Олафа, который в растерянности смотрел на микрофон, а затем перевёл полный мольбы взгляд в центр зала на звукорежиссерский пульт. Звукорежиссёр пожал плечами. Унгер продолжил играть в надежде, что страшный шум исчезнет сам собой, но из-за скрежета его гитару была совсем не слышно. Шум не прекращался. Зрители начали затыкать уши.

Наконец шум стих. Ему на смену пришла тягостная тишина, которая в измученных ушах Унгера откликалась писком. Звукорежиссёру не оставалось ничего другого, как полностью убрать громкость.

— О’кей, друзья, кажется, у нас произошла небольшая техническая заминка, — сказал Олаф. — Сейчас продолжим.

Поскольку голос больше не был усилен, его почти никто не услышал. Поднялся гомон, он нарастал. Участники группы недоуменно переглядывались — все, кроме, Руди, который отчаянно что-то кликал на своём компьютере.

Теперь Унгеру стало понятно. Он сразу сказал, что брать на сцену ноутбук вместо семплера — это плохая идея. Но Руди настоял, аргументировав это тем, что компьютерная симуляция классического органа Хаммонда В-3 от Native Instruments[18] будет звучать лучше любого семплера. Ход концерта подтверждал его правоту — удивительно, насколько точно цифровой инструмент приблизился по звучанию к старому, весящему больше ста килограммов оригиналу. Даже трепетные перезвоны и переливы вращающейся колонки Лесли[19] передавались на удивление точно. Но какая от них была польза, если компьютер посреди концерта завис?

Унгеру было сложно сдержать гнев.

— Выкинь ноутбук и возьми семплер! — заорал он. Руди лишь кивнул.

— Минутку, — сказал он и подключил пару кабелей.

Наконец он показал звукорежиссёру поднятый вверх большой палец.

— О’кей, друзья, сорри за эту небольшую заминку, — сказал Олаф. — Начинаем сначала. One, two, three…

Погас свет. Видны были лишь светившиеся зелёным указатели выхода. Отключение? Только не сейчас! Олаф выругался так громко, что весь зал его услышал. Несколько человек засмеялись.

Вдруг завыли сирены. Беспорядочные приближающиеся и отдаляющиеся звуки, которые не складывались в общий рисунок. Это была ужасная, инфернальная музыка.

Публика пришла в волнение. Раздались жидкие аплодисменты, очевидно, из-за ошибочного представления, что происходящее — часть шоу, но и они быстро стихли.

Свет загорелся.

— Тест, тест, — произнёс Олаф в микрофон.

Сирены продолжали завывать. Несколько человек направились к выходу. Унгер ощущал, что общее настроение неуверенности грозило вот-вот перейти в слепую панику. Один человек поднёс к уху переносной радиоприёмник.

Наконец сирены смолкли. Наступила тишина.

— Кто-нибудь знает, что происходит там, на улице? — спросил Олаф через микрофон.

Сотрудник рынка поднялся на сцену.

— Повода для беспокойства нет, — сказал он в микрофон. — Только что было сделано радиообращение. Сирены сработали по ошибке. Концерт продолжается, согласно расписанию.

Ральф задал темп, ударив барабанными палочками. Унгер сыграл знаменитый проигрыш, предварявший хиты «The Rolling Stones». Однако, звучание было уже не тем. Энергия радости улетучилась из зала, как воздух из лопнувшего шарика. После ещё нескольких аккордов Олаф прервал выступление. Публика аплодировала из вежливости и «на бис» музыкантов не пригласила.

С разочарованием Унгер и вся группа покинули сцену.

— Сорри, парни, — сказал Руди, когда они зашли за сцену, и в зале раздались первые аккорды «Easy Livin’» группы Uriah Heep[20].

Никто не ответил. Чудовищный вой напугал его до дрожи в коленях. Возможно, дело было в безобидной компьютерной ошибке, как и в случае с проваленной Руди симуляцией органа Хаммонда. Техника в наши дни становится всё мощнее, но и всё опаснее.

В глубине души он с беспокойством почувствовал, что вой сирен был предупреждением.

Глава 31

г. Гамбург, р-н Альтона,

суббота, 22:20

Лиза медленно вытянула руки вперёд, словно отодвигая невидимую преграду. Затем раскинула в стороны, подняла ногу и медленно повернулась вокруг своей оси, как балерина в замедленной съёмке.

Марк стоял в дверном проёме и наблюдал за её занятиями тайцзи[21]. Он весь день просидел рядом с ней, пока она беззвучно сражалась с техникой. Его присутствие казалось совершенно лишним, однако он не мог оторваться от созерцания. В какой-то момент сосредоточенность Лизы снизилась. Она потёрла глаза, молча ушла в соседнюю комнату и начала заниматься.

Марк устал и был голоден, но не решался прервать эти действия для восстановления концентрации. Он чувствовал, что сегодня Лиза затратила нечеловеческие усилия, и впервые осознал, насколько глупо поступил, уволив такой талант.

Наконец, Лизины медленные движения совсем остановились. С закрытыми глазами она сделала несколько расслабленных вдохов и выдохов. Затем большие тёмные глаза открылись, и их взгляды встретились. Она наморщила лоб, догадавшись, что он наблюдал за ней, так же молча прошла в кабинет и снова села за компьютер.

— Ты что-то выяснила? — спросил он.

— Ничего особенного, — ответила она, её пальцы бегали по клавиатуре.

Она работала с заражённым компьютером, который снова был подключён к Интернету, и наблюдала при помощи различного программного обеспечения, чем занималась загадочная программа.

— Эта штука ведёт себя не как исходный клиент ДИНЫ. Она беспрерывно работает в фоновом режиме и оттягивает ощутимую часть мощности. Я, правда, не понимаю, что именно она делает. Она очень много коммуницирует с Интернетом, с тысячами IP-адресов — наверное, с другими своими экземплярами.

— Ты думаешь, она что-то вычисляет? Что-то вроде прогноза погоды?

— Не исключено, но мне так не кажется. Нельзя сказать, что она работает систематично. Похоже, что она поддерживает случайные процессы. Иногда она неактивна, затем на пару секунд забирает чуть ли не всю мощность и взаимодействует интенсивно.

Лиза провела рукой по своим коротким волосам.

— Самое странное — её структура.

— Странное? Что ты имеешь в виду?

— Она повторяется. То есть, тот короткий фрагмент, который я видела, представляет собой как бы бесконечное повторение одних и тех же команд с небольшими изменениями.

— А что здесь странного?

— Если ты хочешь, чтобы программа выполняла