на всё, что ты захочешь. Пожалуйста, помоги. Я умоляю тебя. — оплеуху хочу зарядить Наз, когда она на колени падает передо мной, умоляя.

— Встань. — чеканю и поднимаю за локти. Придвигаюсь ближе и заглядываю в потухшие глаза. — Я в любом случае помогу. Этот ребёнок назвал меня отцом, Наз. — и я, и она вспоминаем тот день. Мы оба не знали, что делать и как перебороть неловкость. — Ты если и будешь вставать на колени передо мной, то только для получения удовольствия, поняла меня? — кивает со слезами на глазах и я притягиваю её для объятий. — Я привезу сюда самых лучших врачей мира, найду самый подходящий донор, Наз. — голос срывается. — Он будет жить.

Наз

Месяц спустя

Больничные стены. Бесконечный коридор. Бесконечная операция, которая длится больше пяти часов. Всё давит. Настолько сильно, что я лопну от перенапряжения.

Мой мальчик. Мой маленький мальчик. Будь сильным, прошу тебя.

Молюсь всем богам, лишь бы всё прошло успешно. Жду, когда врач выйдет и сообщит мне самую долгожданную новость на свете. Что мой мальчик жив и его жизни ничего не угрожает.

Порок сердца. Вынесли мне приговор всего двумя словами. Удалось выяснить болезнь к году жизни моего ребёнка. Никакое лечение, к сожалению, не помогло и понадобилась пересадка сердца.

Али нашёл донора. Али нашёл врачей, которые прилетели в Турцию, чтобы провести операцию моему мальчику. Всё же будет хорошо?

— Возьми, выпей чай, Наз. — Али протягивает мне стаканчик с горячим напитком и шоколадку, а мне ни кусок, ни глоток в горло не лезут.

За что нам эти все испытания? Ну что мой мальчик плохого сделал, что небеса его так наказали?

— Не хочу. — отлицательно Машу головой и продолжаю шагами мерить коридор.

Почему именно у нас не получилось выявить болезнь на ранних этапах развития? Почему не удалось это обнаружить при беременности? Почему именно тогда, когда это угрожает жизни моего ребенка?

Слёзы бегут по щекам. Я боюсь. Безумно боюсь, что мой ребёнок не перенесет эту операцию. Поджилки трясутся от страха.

Только два месяца назад начали проявляться симптомы. Тёма тяжело дышал. Он прерывался во время кормления, чтобы передохнуть. И не успела я съездить в больницу, как он начал очень сильно синеть. Он стал слабеньким и я помню, как буквально вылетела в домашних вещах, чтобы довезти своего ребёнка до больницы.

Я не помню, как спала и жила эти два месяца. Не было ни одной молитвы, которую я не читала сыну. Я не могу есть, спать. Всё зависит от состояния сына.

Али очень мне помогает. Он делает всё для моего сына и за это я готова даже выйти за него замуж. Я готова отдать себя в рабство за сына. Но этот мужчина поражает меня всё больше.

Он почти два года уделяет мне. Без секса и любых романтических отношений. Просто, как друг семьи. Но мой сын воспринял его за папу. Где только слово это слышал?

— Наз, милая моя девочка, любимая. Врач идет. — Али обнимает меня за плечи и мы втроём: я, Али и Кемаль — подходим к врачу. Я предпочла бы умереть, но не слышать эти ужасные слова.

Али

— Мне жаль, Наз Ханым, Али Бей. — по мере того, как доктор говорит, Наз в моих руках оседает.

— Вы шутите, да? — шепчет в моих руках любимая и начинает смеяться. Доктор сочувствующе смотрит на неё, а Кемаль толкает меня в плечо. Он тоже расстроен. И я. Я больше всех здесь ждал исцеления малого. — Где мой сын? Что Вы с ним сделали? Али, я хочу увидеть своего сына.

Наз хватает меня за рукав и смотрит глазами, полные слёз. Она и смеётся, и плачет.

— Наз, он умер. — отрицательно качаю головой. Ком к горлу поднялся и не дает нормально вздохнуть. Я сдохнуть готов. Все внутренности на части разрывает.

— Нет. Нет же! Я должна увидеть Тёмочку. Он же боится. Ему страшно. — она рыпается в моих руках, но я лишь крепче сжимаю её исхудавшее тело. — Отпусти меня! Я пойду к сыну. Али, прошу, отпусти меня к нему.

Не успеваю среагировать, как она прилагает все силы и отталкивает. Бежит в операционную, а мы за ней. Наз расталкивает мед. персонал и падает на колени перед бледным маленьким мальчиком с закрытыми глазами.

Он умер, но Наз пытается растормошить его. Она рыдает в голос, целует сына по макушке, лицу, груди и у меня не хватает сил смотреть на это без слёз.

Кемаль кладет руку мне на плечо и кивает в сторону женщины, но я истуканом стою и двинуться не могу.

Наз тем временем начинает умолять сына открыть глаза и рассказывает ему, что они будут делать.

Она обязательно переживет и достойно пройдет этот этап.

Подхожу и беру брыкающуюся женщину на руки и выношу её из операционной. Она колотит меня руками и ногами, но это совсем не причиняет боли. Мы потеряли сына и это куда больнее, чем обычные удары.

Глава 22

Три года спустя

Наз

— Все они изменщики. Ты, конечно, прости, но я уверена, что и у твоего мужа на стороне есть любовница. А может быть и несколько. Али очень вспыльчив и угомонить его нрав не каждый сможет. — с надменной улыбкой поворачиваюсь к женщине, которая пытается натравить меня на моего же мужа.

— Мой муж не все, Лейла. — ставлю женщину на место. — Если ты знала о любовнице своего мужа и молчала в тряпочку, то я так делать не стану. Наверное, в этом и есть наша разница. Али знает, что потеряет меня и хорошенько подумает, прежде чем совать свой член куда попало.

Разворачиваюсь и иду на поиски мужа. У меня за столько лет в Турции завелись хорошие приятельницы. Подружками их назвать язык не поворачивается. И я замечаю, что они постоянно пытаются рассорить меня с мужем. Давят его авторитетом в стране и пытаются промыть мне мозги, что он мне изменяет.

Нет. И я в этом