— Если вы попытаетесь пересечь римскую провинцию, то Цезарь этому лишь обрадуется. Чего он ищет здесь? Что ему нужно больше всего? Я отвечу. Слава, почет, власть! А как добиться всего этого? Только при помощи легионов. Чтобы получить возможность распоряжаться большим войском, Цезарю нужно начать войну, которая была бы оправданной в глазах сената. Продолжим наши нехитрые размышления. Чтобы война казалась оправданной, Цезарю нужен повод… А если вы, кельты, в самом деле решились пересечь римскую провинцию, даже не подумав о возможных последствиях, то… То Цезарю не придется долго ломать голову, пытаясь найти предлог для начала военных действий, которые к тому же будут немедленно оправданы сенатом. Для римлян нет ничего страшнее, чем кельты, принявшие решение переселиться из одних краев в другие и выступившие в поход. Если вы помните, кельт Бренн был до сих пор единственным человеком, которому когда-либо удавалось захватить Рим.

Дивикон был явно оскорблен тем, что римлянин упомянул только Бренна.

— Я друид Веруклетий, — вдруг послышался чей-то голос из темноты. Худой высокий мужчина в белом одеянии друида появился словно ниоткуда и стал рядом с Пизо. — Ты много говоришь, римлянин, но твои слова не помогают нам понять истинное положение вещей. Ты пытаешься ввести нас в заблуждение. Только что ты утверждал, будто римский сенат ни в коем случае не предоставит в распоряжение Цезаря дополнительные легионы и что никакие войска не придут на помощь новому наместнику провинции Нарбонская Галлия, если он начнет войну. Теперь же ты уверяешь нас, будто Цезарь тут же получит несколько легионов, если сможет найти благовидный предлог для начала военных действий.

— Моя логика проста. Цезарь не есть Рим! Если опасность будет угрожать Цезарю, то сенат не отправит ему на помощь ни одного легионера. Если же угроза нависнет над Римом, то сенат, без сомнения, будет предоставлять в распоряжение Цезаря легион за легионом. Цезарю нужно не так уж много — достаточно веский предлог для начала военных действий.

Дивикон не выдержал и закричал:

— Неужели долги Цезаря могут послужить достаточным предлогом, чтобы нарушить мир?!

Пизо вновь ухмыльнулся и обвел взглядом сидевших в кругу кельтов. Римлянин явно старался не встречаться взглядом со стоявшим рядом с ним Веруклетием. Он с жадностью смотрел на золотую пряжку пояса, стягивавшего тунику друида.

— Долги, — вновь заговорил Пизо, — являются для Цезаря достаточным поводом для начала войны. Заметьте — для Цезаря, но не для римского сената. Нет, великий Дивикон, Цезарь наверняка вспомнит о том, как ты разбил римлян под Гарумной и продал в рабство несметное количество легионеров.

Дивикон гордо кивнул. Дальнейшие разглагольствования Пизо он слушал с явным выражением удовлетворения на лице.

— В той битве погиб легат Луций Пизо, дедушка тестя Цезаря, которого тоже зовут Луций Пизо. Этот факт вполне может стать поводом для наместника Нарбонской Галлии начать распускать в Риме слухи о том, что гельветы собираются вторгнуться в римскую провинцию и начать войну. В этом случае угроза нависнет над самим Римом!

Все мы были ошеломлены такими рассуждениями римлянина. Князь Наммей вскочил на ноги.

— Неужели Цезарь действительно распространяет подобные слухи?

— Да кто он такой, этот Юлий Цезарь? — Дивикон тоже вскочил со своего места, его голос дрожал от ярости. — Может быть, этот прохвост забыл о тех славных победах, которые одержали наши предки? Более трехсот лет назад наш великий вождь Бренн захватил Рим и мы разрушили храм Аполлона в Дельфах. Подобно Ганнибалу[16], мы стирали в порошок легион за легионом, словно мельничные жернова зерно! А сорок девять лет назад лично я, великий Дивикон, князь и военачальник тигуринов, разбил войско консула Кассия Лонгина, взял в плен множество солдат и продал их в рабство! Так кто он такой, этот Юлий Цезарь? Назови мне его победы, римлянин!

Очевидно, пытаясь показать, что гнев Наммея и Дивикона его нисколько не пугает, Пизо выпрямил спину, поднял голову, вновь наполнил свой кубок разбавленным водой вином и сказал:

— Победы кельтов запомнятся на века, о великий Дивикон, но с тех пор, как ты прогнал под ярмом римских солдат, в Риме стал полководцем Марий! Дядя Цезаря! Он провел реформы в римской армии. Теперь за Рим сражаются опытные, хорошо обученные солдаты, для которых война — их жизнь. Нет, это больше не крестьяне, которые хотят как можно быстрее вернуться на свои поля, к своим семьям. Сегодня легионеры Рима получают жалованье за то, что рискуют своей жизнью. Сейчас при необходимости легионы могут воевать даже зимой! И ты должен понимать, что они больше не дерутся за Рим. Они сражаются за своего полководца. А Цезарь обращается со своими солдатами наилучшим образом. Он обещает им богатую добычу. Сейчас легионеры готовы всю жизнь оставаться солдатами. До самой смерти. С такими войсками можно завоевать целый мир!

— Римлянин, — сказал Дивитиак, — ты сеешь в этом доме раздор и пренебрегаешь гостеприимством, которое тебе оказал великий Дивикон.

Пизо нагло ухмыльнулся — такую ухмылку можно увидеть только на лице самых отъявленных негодяев и подлецов. Похоже, римлянин был вполне доволен тем, как развивались события.

Однако Дивикон не находил себе места от переполнявшей его ярости.

— В провинции Нарбонская Галлия у Цезаря будет один-единственный легион, — пророкотал он. — Это шесть тысяч солдат. Я же поведу к Атлантикусу больше воинов, чем когда-либо приходилось видеть Риму: сто тридцать тысяч гельветов, восемнадцать тысяч тигуринов, семь тысяч латовиков, одиннадцать тысяч рауриков и шестнадцать тысяч боев. Из них сорок шесть тысяч — опытные и бесстрашные кельтские воины. Даже если Цезарь решит вывести против нас свои четыре легиона, его имя будет покрыто позором и навсегда забыто. Потому что я, Дивикон, уничтожу его!

Вдруг с лица Пизо исчезла улыбка, он стал абсолютно серьезным. Он тоже встал со своего места и взглянул прямо в глаза Дивикону:

— Победы не всегда одерживаются на поле боя, великий Дивикон. Разреши мне представлять в Риме твои интересы. Поверь, я смогу убедить самых влиятельных мужей моего отечества в том, что Дивикон, имя которого прославлено в легендах, не собирается разорять римскую провинцию. Я знаю, у тебя достаточно золота, чтобы оплатить мои услуги.

— Немедленно исчезни из моего дома! — прорычал князь тигуринов. — Ты больше не имеешь права называться моим гостем!

Лицо Дивикона выражало глубокое разочарование — он тут же отвернулся от Пизо. Слова римлянина были восприняты им как личная обида. Да, Дивикон был стар, но при одном взгляде на него в голову невольно приходили мысли о могучем ясене, словно отлитом из чистого железа. Теперь я понял: рассказы тигуринов о том, что их князь мог одним своим присутствием повергнуть в панику целый римский легион, оказались чистой правдой. У меня создалось впечатление, что этот старец высечен из каменной глыбы и может повелевать стихиями. Дивикон не знал страха, он был готов в любой момент пожертвовать своей жизнью. Римляне испытывали настоящий ужас перед такими людьми.